Исчадие ветров

Так говорили маги: углы времен — странные местаИ невероятные — человеку не представить.Ночным мраком покрыты они, за пределами пространства лежат.Д

ует страшный Тиндалос, поднимает безвременный ветер.А спиральные черные башни в небо торчат.Лютых созданий толпа молча жаждет.Они, заточенные в гробницах времени, стары, как время,С

прихотливыми течениями коего скользят…

И пусть де Мариньи осознал свою ошибку и рывком отвлекся от пустых дум, как только внезапно и резко зазвенели Часы Времени на грани сознания: на сканерах которых он увидел именно их — Гончих Тиндалоса!

Он увидел их и вспомнил, что говорил сам Кроу об этих чудовищных созданиях — все до последнего слова:

«Анри, они походили на тени с рваными краями, на какие-то тряпки, которые сперва почти бесцельно болтались в пустоте времени. Так мне казалось издали, но чем ближе они подплывали, тем больше осмысленности было в их движениях! Я увидел, что у них есть форма, размер и даже что-то вроде согласованности действий друг с дружкой, но все равно не мог понять, кто они есть, ни единой аналогии с известными нам существами. Это оказалась сама Смерть — и тот, кто хоть раз их видел, больше ни с чем их не спутает!»

Еще он вспомнил совет Кроу: не пытаться от них бежать, будучи учуянным, и не использовать против них вооружение Часов. «Все это будет лишь тратой времени. Они смогут уклониться от луча, даже обогнать его — так же легко, как они обгоняют сами Часы. Четвертое измерение — их родная стихия, и они непревзойденные путешественники во времени. Вперед во времени или же назад — без разницы, скорость и маневренность машины времени тоже не имеют значения, какими бы они ни были. Если Гончие достали тебя, спастись от них можно только одним способом — немедленно вернуться в обычные три измерения…»

Де Мариньи знал, как это делается, и догадывался, что это не так уж трудно, но Гончие вились вокруг его стремительно несущегося аппарата, подобно обладающим разумом рваным воздушным змеям. Они злобно вопили, их голоса походили на крики летучих мышей, безымянное вещество, из которого они состояли, начало просачиваться сквозь внешнюю оболочку Часов — к сжавшемуся и дрожавшему беззащитному подсознанию де Мариньи…

И тут он совершил вторую ошибку, чисто человеческую ошибку в расчетах, которая выкинула его из собственного потока времени. От потрясения у него закружилась голова и стало трудно дышать — он вернулся не в привычный трехмерный мир, управляемый законами физики, а попал в лежащую неподалеку параллельную вселенную, полную чудес и тайн. Гончие Тиндалоса роились вокруг Часов Времени, и вдруг… вдруг они исчезли, и на их месте изумленному взору де Мариньи открылось невиданное! Пустота межзвездного пространства — ничего подобного. Оказалось, что он летит сквозь тонкий, едва светящийся серо-зеленый туман, в котором, словно далекие волны, там и тут колыхались снопы жемчужного и золотого света, напоминающие северное сияние. Серебром мерцали незнакомые звезды, и мягко светились планеты — большие и маленькие.

И так как его чувства были частично связаны с чувствами Часов, он уловил некий эфирный ветер, благодаря которому Часы понеслись еще быстрее по извилистой траектории меж чужих сфер. Этот ветер проник в мысли де Мариньи, принеся с собой образы льда, снега и огромных холодных белых равнин, лежащих под лунами, вспухшими над отдаленным горизонтом. Луны Бореи…

2. Перекресток путей

— Лорд Зиль-бер-хут-те! Хэнк! Проснись, Лорд! — Хэнк спал в центральном шатре; Кота’на вряд ли решился бы проявить такую бесцеремонность, да еще и назвать Вождя просто по имени, без особой нужды, так что Силберхатт сразу вскочил на ноги. В следующий миг он, стряхнув сон, вышел наружу и уставился в небо, куда показывал пальцем Кота’на. Взоры всех обитателей лагеря были прикованы к небесам, где двигался какой-то странный объект, судя по всему, собиравшийся упасть где-то за скрытым верхушками деревьев горизонтом.

Вождь чуть было не пропустил это зрелище; он наблюдал полет всего две-три секунды, но за это время его сердце чуть не остановилось от напряженной тревоги, затем забилось снова, и вставшие дыбом волосы на затылке снова улеглись. Просто Борея была не тем миром, в котором можно спокойно пребывать на открытом пространстве, когда по небу несется что-то большое и темное.

Однако же нет, небесный феномен вовсе не был Итаквой, Шагающим с Ветрами, в противном случае отряд Силберхатта был бы обречен. Да, это был странный и чужеродный предмет, причем такой, которому ни в каком из миров летать вовсе не положено. Но это не был Владыка Снегов.