Исчадия разума

Бен энергично кивнул.

— Да, я понимаю, как это должно тщательно делаться. Над этим стоит подумать.

— Бен, спасибо тебе, — сказал я, — Но я буду еще более благодарен, если ты об этом не скажешь никому. У меня возникнет очень много трудностей, если просочится наружу хоть слово о раскопках звездолета. Пусть город думает, что я слегка рехнулся, но если слух дойдет до академических кругов, то многие университетские крысы искривят свои физиономии, а некоторые, я уверен, заявятся сюда самолично, чтобы поглумиться надо мной.

— Обещаю, — произнес Бен, — Я не исторгну ни слова. Ни единого. Но ты все-таки думаешь, это реально?

— Я ни в чем не уверен. У меня лишь догадки. Основанные на фактах, которые, быть может, вовсе не факты. Может быть, это всего лишь глупые домыслы… Как насчет пивка? Глотнем?..

После ухода Бена я долго оставался за столом, обдумывая, разумно ли поступил, рассказав ему это. У любого другого такая информация могла бы вызвать негативную реакцию, но только не у Бена. Он очень цепкий тип и, возможно, станет помалкивать хотя бы потому, что втихаря, зная возможные перспективы, начнет строить свой мотель, а может, и еще кое-что, о чем не счел нужным обмолвиться.

Я, правда, сказал ему кое-что, но этим я его увел в сторону от основного. Полное опровержение его никак не удовлетворило бы. Болтовня Хайрама и его намеки все равно вызвали бы у Бена подозрения. И в конце концов, я же не солгал ему! Там, на дне воронки, и в самом деле погребен звездолет!

Я, возможно, просто нейтрализовал его, скорее всего на время. Но это очень важно для того, чтобы избежать сплетен в городке и свести все домыслы на данный момент к минимуму. Но как только мы начнем строить ограду, их, конечно, уже не остановишь! В одном Райла абсолютно права: нам обязательно нужна ограда!

Я подошел к холодильнику и вынул еще одну банку пива.

Господи, подумал я, вот сижу здесь и пью пиво, а все вокруг меня сдвинулось с катушек! Максимум, что я самому себе могу сказать в минуты просветления и благоразумия, — это то, что люди не могут перемещаться во времени! Я знал, что это невозможно! Но в моем мозгу отпечаталось видение того огромного мастодонта-самца! Ничего более потрясающего за всю свою жизнь я не испытал. Тот мастодонт со своей быстрой, почти скользящей поступью, чей хобот подобно маятнику покачивался между его бивнями, он спешил к своему стаду. И я не мог забыть ужас, который охватил меня, когда я понял, где очутился, заброшенный в чужое время и покинутый там!

Снова и снова, сидя за тем же столом, я мысленно пробегал предварительную программу, набросанную Райлой. И, думая об этой программе, я не только говорил себе о ее смутной нереальности, но и с какой-то опаской соглашался с ней.

Могло быть столько всякого, чего мы не предвидели, такие черные пятна, что любой самый великолепный план мог вполне сорваться! Но чего же мы все-таки не учли? Какие неожиданные обстоятельства способны ввергнуть нас в бедствия в грядущем?

Я был очень обеспокоен тем, как мы собирались использовать перемещения во времени. Если бы я решал все это сам, я бы не стал думать о том направлении, каким задалась Райла. Но я понимал, что если использовать эти путешествия только с научной и познавательной целью, то для рыночной стороны дела места не останется совсем.

И все же Райла, несомненно, была права в том, что если бы кто-нибудь другой сделал это открытие и завладел механикой его реализации, то он использовал бы это для получения максимальной выгоды. По ее мнению, было бы недальновидно пренебрегать возможностью поставить путешествия во времени на солидную экономическую основу. И лишь при этом условии было бы реально проведение в дальнейшем содержательных научных исследований.

Дремлющий Баузер протяжно взвизгнул в углу. Очевидно, он нагнал-таки своего кролика. Я допил пиво, швырнул бутылку в помойное ведро и пошел спать.

Райла должна была вернуться завтра, и мне предстояло рано утром отправиться в Миннеаполис, чтобы встретить ее в аэропорту.

Глава 14

Когда я увидел Райлу, поднимающуюся по пандусу, она показалась мне мрачной и недовольной, но, разглядев меня, она улыбнулась и заторопилась навстречу. Я заключил ее в свои объятия и сказал:

— Слава богу, ты вернулась. Мне было так одиноко все три дня!

Она откинула голову в ожидании поцелуя, потом прижалась щекой к моему плечу.

— Как хорошо с тобой, Эйза! — шепнула она. — И как прекрасно возвратиться домой. Эти дни были такими ужасными!

— Почему же, Райла?

Она отодвинулась и внимательно посмотрела на меня.

— Я унижена, — сказала она. — Расстроена. Зла. Ни один из них не поверил мне!

— И кто же эти не поверившие?