Исчезающий гном

Джонатан прошел уже половину коридора, когда перед ним появилась вездесущая старуха – она что-то вязала, сидя с кошкой на коленях. Мгновение назад ее там не было, в этом он был уверен. Она зашлась кудахтающим смехом и выставила ему навстречу свое вязанье, точно это была пара перчаток или шапка. На самом деле оно представляло собой путаницу никак не связанных друг с другом или по-разному соединенных узлов, смутно похожих на паучье гнездо, И по нему, к ужасу Джонатана, ползали пауки. То, что показалось ему комками пряжи, было черными мясистыми пауками, которые карабкались по спутанной паутине.

Джонатан бросил ей в лицо марлинь и в тот же самый момент повернулся и бросился бежать. Кудахтающий смех опять выгнал его на усеянную водорослями палубу. У него над головой Майлз по-прежнему испускал крики и стучал посохом. Лампады сияли, искры летели, туман клубился, и в ночи эхом отдавалась какофония криков, воплей, смеха и стука паровых машин. Джонатан бегом бросился на левый борт, надеясь, что ведьма отправится пугать кого-нибудь другого. Вдоль фальшборта в его сторону, крича, размахивая руками и топая ногами, бежали Гамп и Буфо. За ними, вытянув вперед руки и хватая пальцами воздух, ковылял безголовый пассажир из лодки. Позади него, лая и подпрыгивая, несся старина Ахав, которому, поскольку у него было не такое богатое воображение, как у некоторых, было, так или иначе, наплевать на головы. Однако было невозможно сказать, кто гонится за ним. Джонатан почувствовал себя определенно уставшим. По сути, у него было такое впечатление, словно он находится в какой-то комнате ужаса с часовым механизмом, у которой нет выхода. Было похоже на то, что это безумие может продолжаться всю ночь, что в реке имеется достаточно большой запас способных возрождаться кошмаров, чтобы выдержать любое сопротивление. Чары Майлза, которыми он пытался противодействовать всему этому, какими бы величественными они ни были, похоже, не очень-то действовали. Сам Майлз, когда Джонатан посмотрел на него в последний раз, как раз прервал свои заклинания и, неистово размахивая посохом, колотил им по палубе, словно пытался что-то с нее сбросить.

Джонатан оглянулся вокруг в поисках чего-нибудь, чем можно было бы огреть безголового лодочника. И в это время Гамп и Буфо почти поравнялись с ним. Он решил подождать, пока коротышки пробегут мимо, а потом ударить демона и сбросить его за борт. Поворачиваясь, чтобы осмотреть палубу, он услышал первый из трех оглушительных взрывов и увидел обломки лодки, взлетающие к небу в столбе огня. Затем он почувствовал, что летит спиной вперед на гору свернутых кольцами веревок. Судно накренилось на левый борт. Вокруг Джонатана дождем посыпался всякий мусор, и тут прогремел второй взрыв. Он в последний раз увидел во вспышке пламени Буфо, Гампа, Ахава и безголового человека, которые стремительно падали в темную реку. Прозвучал третий взрыв, и пароход зарылся носом в воду, еще сильнее накренился на левый борт и развернулся боком по течению. Над головой Джонатана, как стена, нависал правый борт, а вокруг водоворотом закручивалась речная вода.

Ему ничего не оставалось, кроме как плыть. Он как-то слышал, что тонущие суда увлекают пловцов за собой на дно, хотя у него не было реального опыта по этой части, поэтому ничего сказать наверняка было нельзя. Ему придется спросить Профессора, когда они встретятся у почты в Лэндсенде. В данных же обстоятельствах Джонатану казалось разумным оставаться оптимистом.

Он сделал около тридцати сильных взмахов руками, не дыша и не оглядываясь назад. Когда он поднял голову над водой, чтобы сделать вдох, то увидел позади себя днище судна, стоящее почти перпендикулярно поверхности реки. Огромное гребное колесо висело вертикально, наполовину погруженное в воду со стороны кормы. Впереди у Джонатана была завеса тумана. Ему оставалось полагаться только на провидение. Он был уверен, что до обоих берегов не больше мили, так что вновь двинулся вперед, на этот раз, правда, не так быстро. Вскоре его окутал туман.

Он плыл в течение нескольких минут, а потом, когда начал уставать, приостановился и, выпрямившись в воде, сорвал с себя ботинки, связал их вместе и привязал шнурками к ремню. Затем нащупал у себя на поясе сумку и убедился, что не потерял ее. Он был очень рад, что не оставил ее в каюте вместе с одеждой. Деньги в данных обстоятельствах были важнее, чем носильные вещи.