Исчезающий Трон (ЛП)

После того, как мои раны исцелились, а яд перестал действовать, Эйтиннэ отходит. Она тяжело дышит, тонкая струйка крови от кашля стекает по подбородку.

- Айлиэн.

Она произносит мое имя. Просто имя. Это было так давно, когда я слышала его, что почти забыла, что оно у меня вообще есть. Лоннрах всегда называл меня Охотницей. До этого имя было единственной вещью, что принадлежала мне. Охотница - оскорбление. Охотница - вещь. Охотница - долг. Я просто девочка. Я просто девушка. Айлиэн Кэмерон. Кэм.

Эйтиннэ говорит мне:

- Я могу помочь тебе забыть.

На мой немой вопрос, она продолжает.

- То, что Лоннрах сделал с тобой. Место, где он держал тебя, - она смотрит на мои отметины. - Я смогу сделать так, чтобы ты думала, будто получила их в бою.

Боже помоги мне, это искушение. Я не качаю головой, не говорю “нет”, даже тогда, когда она касается руками моего лица, когда ее пальцы завиваются в мои волосы, и она закрывает глаза.

Её сила согревает мою кожу, успокаивает, утешает. Мои воспоминания об этом месте начинают исчезать, размываться, как стекло, покрытое туманом. Она забирает их себе, воруя их у меня так же, как и Лоннрах.

Я хочу все знать. Я заберу все твои воспоминания, если потребуется.

- Хватит! - я вырываюсь из ее рук и понимаю, что нахожусь здесь, в руинах собственного дома. - Это мои воспоминания, мне их нести, - говорю я. - Не твои.

Эйтиннэ снова вытирает кровь со своих губ, прижимая рукав. Неверие появляется в ее глазах.

- Ты думаешь, что заслужила то, что случилось, не так ли?

Я зажимаю тартан моей матери в обрызганных грязью руках, вспоминая, почему оставила его в сундуке перед боем. Я чувствовала, что маме не понравилось бы то, кем я стала. Часть меня надеялась на то, что я спасу город и наконец-то, наконец-то буду достойна носить его.

Я чувствовала свою вину долгое время после поражения в ту ночь Дикой Охоты. Часть меня до сих пор ее чувствует.

Прежде, чем я успеваю ответить, Эйтиннэ говорит:

- Здесь нет ничего такого, через что бы я уже не прошла. У Лоннраха было две тысячи лет, чтобы сломать меня, и он не смог.

Она снова тянется ко мне. Даже когда я уворачиваюсь, она продолжает держать свою руку ладонью вверх. Предложение. Освобождение.

- Ты была захвачена во время выполнения задачи, которая никогда не предназначалась тебе одной. Ты не несешь ответственности за то, что мы с Кадамахом начали. Поэтому я предлагаю нести их за тебя.

Я почти спрашиваю ее, что она имеет в виду, но слова застревают в горле. Я смотрю на ее протянутую ладонь и почти принимаю ее.

Теперь ты по себе знаешь, каково это, чувствовать себя беспомощным.

Вот почему я не должна позволять себе забывать. Я никогда не буду такой беспомощной снова.

- Нет, - я сглатываю ком, подкативший к горлу, - я не стану делать этого с тобой.

Он делал это с тобой? Как со мной

Хуже. Он сделал еще хуже.

- Ты, - говорит она, ни на минуту не отводя от меня взгляд, - необычная.

Я криво улыбаюсь.

- Для человека?

Она улыбается в ответ.

- Теперь я вижу, почему Кадамах хотел, чтобы я перевернула небо и землю, чтобы найти тебя.

Она протягивает мне одежду и обувь.

- Переодевайся. Нам нужно спешить.

Она выходит из гардеробной, закрывая за собой то, что раньше было дверью, тем самым предоставляя мне некое подобие уединения.

Теперь я вижу, почему Кадамах хотел, чтобы я перевернула небо и землю, чтобы найти тебя.

Нет, я не могу думать о том, что это означает. Не сейчас. Мои отношения с Киараном - ещё одно осложнение, которое я никак не могу решить.

Быстро снимаю свое разодранное платье, его легкий материал гладит мою кожу. Несмотря на это, материал фей очень крепкий и идеально подходит для бинтов, если те мне понадобятся. Я сворачиваю остатки ткани и кладу ее во внутренний карман своего пальто. Хлопковую рубашку я натягиваю через голову, она кажется очень грубой, а шерстяные брюки и пальто еще хуже. Но я бы все равно предпочла свою грубую одежду их легкой, так как та напоминает мне о Сорче. После минутного колебания я кладу в карман пальто и мамин тартан. Я не могу оставить его здесь.

Я села на порог, чтобы надеть ботинки. Зашнуровала их, затем взяла единственное оружие, хранившееся в моем сундуке - мой самозарядный мушкетон, все еще заправленный в кобуру, крепящуюся на моей спине. Это было одно из первых оружий, которое я сделала для охоты на фейри, прекрасное для нетренированной леди. Пока я нахожусь достаточно близко к цели, порох рассеивается широко, и я никогда не промахиваюсь, даже если руки дрожат. Я достаю остатки сейгфлюра из обоймы мушкетона. Чертополох внутри никогда не будет эффективен после прошедших трех лет.

Три года три года три года… Сосредоточься. Я достаю мешочек с сейгфлюром, который дала мне Эйтиннэ, ловко измельчаю лепестки, чтобы заполнить обойму в измененном мушкетоне. Затем щелкаю затвором, убираю в кобуру, регулируя кобуру на своей груди.

БУМ. Я удивилась шуму вдалеке, как будто пушка выстрелила. Я прижимаю пальцы к полу и удивляюсь, почувствовав легкую дрожь там. Вода в лужице рядом с дверью пошла рябью.

- Эйтиннэ?