Исчезновение варваров

Останемся ли мы российской цивилизацией или выродимся в опереточную Московскую Демократическую Республику, зависит только от нас самих. От нашей коллективной силы воли. Нам не на кого надеяться. Запад нам не друг, так же как и Восток. У государств нет друзей — есть временные союзники, меньшие или равные по силе. "Холодная война" в известном смысле была идеальной дружбой-враждой равных. Сегодня Запад презирает СССР за его слабость. Нужно быть сильными. Иначе погибнем.

Советская Россия. 1991. 15 марта

ДВЕ КАПЛИ В МОРЕ ПРЕЗРЕНЬЯ

Портрет экс-министра

"Литературная газета" № 14 и «Огонек» № 15 дружно посвятили номера семье Шеварднадзе. В "Литературной газете" — интервью с мужем, в «Огоньке» — с женой. Светская хроника меня не привлекает, но чрезвычайно интересуют новые лидеры (пусть даже и в отставке), поэтому я внимательно прочел статьи с карандашом в руках. Мне интересно было понять, кто он — бывший человек номер два режима. Вот что я узнал от Эдуарда Амвросиевича с помощью Федора Бурлацкого. Существуют, оказывается, силы и идеи, каковые условно можно назвать силами Добра. Они носят следующие имена: "политика нового мышления", "достижения перестройки", "идеалы перестройки", "принцип общечеловеческих ценностей", "цивилизованная государственность", "цивилизованное общество". В последнем, ценно объясняет'Шеварднадзе, "есть правящая партия и есть оппозиция". (Нетрудно заметить, что «цивилизованный» — любимое определение Эдуарда Амвросиевича.) Очень легко узнать, кто есть кто в мире, утверждает Шеварднадзе: "…права человека. По отношению к ним можно судить, с каким строем вы имеете дело — цивилизованным или нецивилизованным".

Белоснежным силам Добра противостоят, как полагается, силы Зла. Согласно бывшему министру иностранных дел, это: "прежние стереотипы поведения и сознания", некто или нечто, кем или чем "реанимируется образ внутреннего и внешнего врага". Это "реакционные силы, стремящиеся отринуть принцип общечеловеческих ценностей, заменив его постулатами классовой борьбы", это "старые порядки".

Свою деятельность в качестве министра иностранных дел Шеварднадзе оценивает следующим образом: "… мы работали, скажем так: самоотверженно. И кое-что у нас получалось", "Когда мы начинали с Рейганом, он называл нас "империей зла", "Полагаю, что накопленный в международных делах опыт поиска согласия надо брать на вооружение нашим республикам". Приводится высказывание Горбачева, что "МИД работает нормально, что он спокоен за состояние дел на этом направлении".

Я узнал, что Шеварднадзе не против "демократической оппозиции": "Я уважаю любое демократическое движение". Экс-министр считает, что "страна буквально горит". Невзирая на то что страна горит, он "категорически против использования армии в карательных целях… Давайте наводить порядок адекватными демократии средствами и методами", "Не бросать армию против собственных граждан… Надо освободить ее от этих функций".

Будущее горящей страны, каким оно видится Эдуарду Амвросиевичу? "Когда в обществе нет самого элементарного порядка, на арену может выйти совершенно неизвестная фигура и, посулив "железный порядок", повести за собой многих". И экс-министр заключает, что "нужны способные, деятельные люди прогрессивной ориентации".

Добравшись до "прогрессивной ориентации", я уныло подумал, что не понять мне Эдуарда Амвросиевича, так он и останется для меня таинственной личностью, прочно скрытой за броней нового перестроечного языка — «перестройки-спик». Я уже было собрался свернуть "Литературную газету", но наткнулся в самой последней колонке на следующие, слава Богу, конкретные наконец строки: "Вспоминаю о встрече с Са-вимби, лидером ангольской оппозиции. Пропаганда, мягко говоря, не льстила ему, и я не без опаски согласился на разговор с ним. Оказалось, образованнейший человек, врач, умница. Мы очень хорошо тогда поговорили и о многом договорились".

Тут-то я и получил ключ к личности Эдуарда Амвросиевича Шеварднадзе. Остановимся ненадолго на Анголе, на позиции и на личности Савимби, и я вам объясню, кто такой Шеварднадзе.