Исчезнувшая

Половина моего внимания была прикована к ней, половина к Майклу. Насколько я могла судить, вампиром он не был. Голос у него был достаточно низкий, и он думал, прежде чем высказаться. Но фактура его мыслей отличалась от той, что была присуща мыслям мамы, папы и Дашай — вампиров, которых я знала лучше всего. У него мысли были редкие, растрепанные и мягкие, а у них более плотные, даже в момент возбуждения или растерянности.

— Я все собирался тебе позвонить. — Майкл тоже наблюдал за моей мамой и думал, какая она красивая.

«Почему она не носит обручального кольца? — вдруг подумала я. — В конце концов, она до сих пор замужем».

Майкл посмотрел на меня. В его карих глазах появилось незнакомое, покорное выражение.

— Ты принимаешь наркотики? — спросила я, радуясь, что никто не сидит с нами рядом.

— Ну да. — Он улыбнулся. — Я ж говорил тебе, я теперь вампир.

Я заметила, что он слегка вспотел. «Нет, ты не вампир», — подумала я.

— Ты не пробовала «В»? — Голос у него слегка дрожал.

— «В» — это?..

— Валланиум. Наркотик, который делает тебя вампиром. — Майкл обеими руками откинул за спину длинные волосы. — Ари, это потрясающе. Принимаешь по две в день и живешь вечно.

— Оно в таблетках?

Он сунул руку в карман рубашки и извлек черную коробочку, как из-под фотопленки. Затем отщелкнул крышку и вытряхнул на ладонь две темно-красные таблетки.

— Хочешь попробовать? Приход классный, как от травы, но если с водкой — такие глюки ловишь… — Он покачал головой. — Трудно объяснить.

— Они дорогие? — Я смотрела на капсулы. На каждой красовалась крохотная буковка «В».

— Ага. Но я теперь работаю. В школу больше не хожу, работаю на складе в «Олмарте»[5].

Бармен наконец принялся разливать напитки.

— Может, и попробую, попозже, — ответила я. — Если хочешь, я куплю их у тебя.

Он замотал головой.

— Нет, они классные. Ты обязательно должна их попробовать. — Он протянул мне две таблетки, которые я сунула в карман джинсов. — Уверен, ты сможешь найти дилера во Флориде, — продолжал он. — Все мои знакомые сидят на «В».

— Убери их, пока мама не вернулась. — Она уже расплачивалась.

Он сунул коробочку обратно в карман рубашки.

Мама поставила поднос с напитками на столик: два стакана «пикардо» и один с колой. Майкл был разочарован.

— Что ты пьешь?

— Это называется «пикардо». Хочешь попробовать?

Мае бросила на меня вопросительный взгляд. «Потом расскажу», — мысленно ответила ей я.

Красный стакан сиял в свете свечей. Майкл поднес его к губам, пригубил и закашлялся.

«Извини, друг, — подумала я, — но ты напрочь не один из нас».

Мама все говорила правильно. Вопрос о Кэтлин она подняла настолько тактично, что Майкл не расстроился. А может, это «В» помогал ему держать эмоции под контролем.

— Маме пришлось тяжелее всех, — рассказывал он. — Она сидит на антидепрессантах и от этого как пришибленная. По крайней мере, теперь она хоть из дому выходит. А то месяцами лежала в постели.

— А кто это сделал, так и не выяснили? — Мамин голос звучал умиротворяюще.

— Нет, хотя некоторое время думали, что к этому могли быть причастны Ари с отцом. — Он взглянул на меня. — Ты знала об этом.

— Агент ФБР даже до Флориды добрался, — сказала я.

— Люди по-прежнему считают странным, что ты покинула город после убийства. — В голове у него роились смутные подозрения.

— Я бы никогда ничего подобного не сделала, — сказала я. — И он тоже.

— Я знаю. Да, мне было грустно узнать, что он умер.

Мае резко сменила тему. Она спросила Майкла о его планах по части колледжа, а он пространно и в самых расплывчатых выражениях объяснил, почему таковых у него не имеется.

Когда Майкл ушел, рассыпавшись в обещаниях оставаться на связи, которые, как мы все понимали, так и останутся невыполненными, мы с мамой сидели за столиком и говорили о вещах, которых раньше касаться было нельзя.

— Разве он не заслужил знать правду? — спросила я.

— А где правда? — Мае допила свою порцию и шевельнула пальцами над пустым бокалом.

Бармен не сводил с нее глаз и наполнил бокал в мгновение ока. Он хотел задержаться, но она осадила его одним взглядом, и он ретировался. Я сообразила, что она затеяла флирт, чтобы дать нам с Майклом возможность поболтать наедине.

— Нам известно только то, что рассказал Малкольм в Сарасоте, — сказала она. — Он мог солгать — это он умеет, как никто.

Но я слышала его признание и помнила подробности — он говорил о том, как убил ее. Он сделал это потому, что она была помехой, — так он сказал.

— Даже если Малкольм убил ее, что толку рассказывать об этом Майклу? — Глаза у мае потемнели. — Мы не знаем, где Малкольм. У нас нет доказательств. Поверь мне, Ариэлла, лучше ничего не говорить.

Я верила ей. Но чувствовала тяжесть знания, словно какую-то болезнь внутри.

ГЛАВА 6

Наутро мы покинули Саратога-Спрингс, коробки и прочий багаж бултыхались в кузове у нас за спиной.