Исчезнувшие

Инга попыталась сдержать слезы. Неожиданно прошлое стало для нее очень важным. Она знала, что умрет, и теперь ее волновала только одна вещь.

– Девочки?..

Симз развернулся к ней. Его глаза блестели от возбуждения, и ожидание уже успело изменить контуры его рта. Каждая клетка его тела пела от восторга в предвкушении момента, когда он ее убьет.

– Д-девочки… – заикаясь, повторила Инга.

Он откинул голову назад и расхохотался.

– Из-за тебя они давно уже умерли.

Глава 50

В Холлитри царила жутковатая тишина, когда Доусон припарковал машину перед рядом магазинов, который обозначал границу беспорядочно застроенного района.

Всем было известно, что, пересекая линию магазинов, вы попадаете в сам район. И хотя это походило на переход через границу в другую страну, вам не нужен был ваш паспорт – для безопасности вам вполне хватило бы предписания суда за злостное нарушение общественного порядка, или тюремного срока за плечами, или наличия запрещенных химических веществ.

Многие другие муниципальные застройки в Черной Стране были чище, безопаснее и счастливее только потому, что существовал район Холлитри.

Общественность таких муниципальных застроек каждый раз вздыхала с облегчением, когда из них выселяли очередную неблагополучную семью. Но таким семьям тоже надо где-то жить, и вот кому-то пришла в голову не самая светлая мысль поселить все эти семьи вместе. В результате появилась управляемая бандой территория, которая существовала совершенно отдельно от местных органов самоуправления.

Доусон оценил иронию того, что Дивэйн Райт жил в квартире, расположенной над одним из магазинов. На самой границе района. Там, откуда легче всего было сбежать. А ведь именно это пытался сделать бедный парень.

Доусон не впервые сталкивался с феноменом банд. Он понимал его гораздо лучше, чем готов был признаться, но все-таки не на уровне Холлитри.

Когда Кевин был ребенком, у него имелся лишний вес. Полнота не была связана ни с гормональными нарушениями, ни с другими медицинскими проблемами. Она была результатом наличия матери-одиночки, которая слишком доверяла простоте приготовления еды на сковороде с ручкой.

К тому моменту, когда ему исполнилось пятнадцать, Доусон был готов на все что угодно, лишь бы принадлежать к группе. Любой группе. И ему это почти удалось.

В его жизни в те годы был один день, воспоминания о котором даже сейчас заставляли его густо краснеть. Он никогда в жизни не забудет его.

А когда ему исполнилось шестнадцать, он стал ходить в спортзал, готовить свою собственную еду и следить за уровнем насыщенных жиров[46] в организме. Он ни за что не хотел больше возвращаться во времена избыточного веса.

Забравшись на открытую лестницу, проходившую по задней стене магазина, Кевин осмотрел окрестности. Хотя жилье здесь и называли квартирами, оно было расположено на двух уровнях. Балкон каждого жилища отделялся металлическим барьером и выходил на беспорядочный лабиринт сдаваемых в аренду гаражей, которые редко использовались для того, чтобы ставить в них машины.

Доусон осмотрел участок, на котором стояли две проржавевшие барбекюшницы и валялось несколько разномастных пластмассовых стульев. Справа от входной двери располагалась сломанная кукольная коляска.

Кевин дважды постучал в дверь, и за стеклом сразу же появилась темная человеческая фигура.

Дверь открыла девушка, которой, по прикидке Доусона, было лет восемнадцать-девятнадцать. Вспомнив фотографии в деле, он понял, что перед ним старшая сестра Дивэйна Шона. Ее приятное личико, которое хмуро смотрело на него, было обрамлено плотными блестящими кудряшками.

– И чё надо? – спросила она, уже решив про себя, что это нежеланный гость.

– Детектив-сержант Доусон, – представился Кевин, показывая свой знак. Девушка не отрывала глаз от его лица. Доусону приходилось видеть подделки полицейских знаков, сделанные в Холлитри, – на их фоне его собственный трудно было назвать аутентичным. – Я могу поговорить с вашим отцом?

– Это еще о чем? – спросила девушка.

– О вашем брате, – терпеливо ответил полицейский. Хотя ее поведение и выводило его из себя, он не забывал, что в этой семье случилось несчастье, а полиция не смогла его предотвратить. – Открылись новые обстоятельства.

– Он что, вдруг ожил?

– Ваш отец дома, Шона? – твердо повторил вопрос Доусон.

– Подожжите, ща проверю, – сказала девушка и захлопнула перед ним дверь. Обычно такие квартиры состоят из двух спален, холла, кухни и туалета. Ей ничего не надо проверять, подумал Доусон.

Через несколько мгновений дверь открылась вновь.

Прямо на Доусона смотрел Вин Райт. На его лице не было ни радости, ни гнева. Оно было словно окаменевшим.

– Что тебе надо, сынок?

Доусон выходил из себя, когда его называли «сынком». Его собственный отец никогда его так не называл, даже тогда, когда уходил из дома в горы Шотландии в поисках себя самого. Насколько Доусон знал, он все еще находится в процессе поисков. Но не нравилось ему это обращение не только поэтому. Он был полицейским, сотрудником уголовного розыска и никак не сыном этого человека.