Исчезнувшие

Гордеев выудил из рюкзака планшет и влез в интернет. «Вопрос о проведении проверки показаний с выходом на место решается следователем на основании анализа имеющихся материалов уголовного дела, в первую очередь протокола допроса лица, чьи показания предполагается проверить, и протокола осмотра места происшествия. Для организованного и эффективного производства проверки нужно составить план…»

Да пошли бы они все… Какой план, какие показания? Ваську подставлять – это всё равно что себя. А других виновных в пределах видимости не имеется. За Ваську Рыболовлева в полиции уцепятся обеими руками. Вот почему так? Одни людей убивают десятками, и им за это ничего, их даже не ищут. А за нелюдь убитую реальный срок дадут, поскольку – человек. А Васька, выходит, преступник. Вот – почему так?

В Синеозёрском УВД сильно удивились, услышав рассказ, которому не хотелось верить. Но Лось с Гордеевым дружно потребовали, чтобы от них приняли заявление. Что и было сделано по всем правилам полицейского протокола. Васька и Надя в заявлении не фигурировали. Георгий Гордеев, 1965 года рождения, проживающий там-то, и Дмитрий Лосев, 1979 года рождения, проживающий сям-то, совершая лыжную прогулку, обнаружили сгоревшую избу, в которой ранее проживали Марита и Иван Мунтяну… а также четыре пары лыж и собачью цепь…

О трупе в главном корпусе Гордеев с Лосем благоразумно умолчали: приедут и сами увидят. Гордеевская версия о принадлежности лыж у дежурного лейтенанта успеха не имела: такие лыжи продаются в любом спортивном магазине, на них половина синеозёрского населения катается. Упомянутая половина вся на месте, заявлений о розыске не поступало, как и заявления о розыске сестёр Соболевых.

– Как, вы говорите, фамилии двух других? Не помните? Не знаете?! Имён не помните, фамилий не знаете, заявление пишете. Найди того, не знаю кого. На Соболевых запрос в Москву сделаем, – посерьёзнел лейтенант. Назовите полные имена.

– Соболь Юля, Соболь Люба.

– Фамилия интересная. Значит, Соболь Юлия и Соболь Любовь. Сделаем запрос.

Из отделения полиции Гордеев с Лосем вышли с чувством исполненного долга. О том, что Юлины-Любины полные имена – Юлианна и Любомира, они не знали.

Когда за «сказочниками» закрылась дверь, дежурные недоуменно переглянулись: им бы триллеры писать, озолотели бы. А они в полицию припёрлись, про синеозёрских каннибалов рассказывать. С позапрошлого года у них в Синеозере никто не пропадал. Была одна история, прошлым летом, ушли за грибами двое, мужик с бабой, а обратно и не вернулись. Месяц их искали, а они, оказывается, к деверю в деревню уехали, на попутке, за 70 километров, и пили там, пока деньги у деверя не кончились, потом домой заявились. А по ним уж панихиду справили… С радости купили в сельмаге бутылку и распили на пару. А в бутылке той палёнка оказалась. Мужика-то откачали, крепкий был, а бабёнка его померла. Так что не зря панихиду попу заказывали…

Из дневника Нади Рыбальченко

2 апреля 2019. Вчера мы с Васькой подали заявление в загс. В день дурака. А 30 марта, в субботу, был поход, наш с Васькой последний. Мы больше туда не поедем, если только Гордеев по другой дороге поведёт, другой маршрут.

Мама меня ругает, что я его Васькой зову. Знала бы она, как его в группе зовут, вообще с ума сошла бы.

В первый раз в жизни не хочу писать о походе. Скорей бы всё растаяло, и всё забылось. Васька совсем измучился, потому что он больше видел, чем я.

Если всё так, как я думаю, наш ребёнок родится 1 января. Правда, я ничего такого не чувствую, но – вдруг?

Васька без усов на себя не похож. Или наоборот, похож. Сбрил усы, а я у него виновата. Хорошо начинается семейная жизнь. Дурачок он, малолетка, младше меня на пять лет. А врал, что ему двадцать семь. А вчера сказал, что – двадцать один, и что он не может врать своей жене. Тогда и я сказала, что консерваторию год назад окончила, и мне двадцать шесть лет. Я тоже не хочу ему врать. А он мне: «Ты дура, что ли? Зачем сказала?» Я, конечно, говорю – сам дурак, а он… Мы, короче, так орали, что папа пришёл. И сказал: «Любовь до гроба, дураки оба».

Всё, больше не могу писать, Васька есть просит. Сам не может разогреть. Мы после свадьбы у него будем жить. Его мама звонит и спрашивает, ка́к он. А Васька ей говорит, тёща зверь, но он живой пока. А Васькина мама говорит – дурак.

А в свадебное путешествие Васька хочет на Тенерифе, а я хочу на Байкал. Мы бросим жребий, чей выпадет, туда и полетим.

Гончие псы Тиндала

Гордеев никогда так не напивался, как в последний день марта, с Лосем, которого привёл к себе. Ирка сегодня обойдётся без него, не надо ей видеть будущего мужа таким… печальным. Антонина молча уставила стол закусками, горячее принесла, на стол поставила, а сама ушла, хотя Лось её уговаривал выпить за помин души невинно убиенных. Он пьяный уже был, Дима Лосев. И его отпустило, от водки всегда отпускает, а иначе как им было пережить сегодняшний день?