Исчезнувший мир

Никогда мы не выберемся. Мы в аду, а Белая дыра – наше мертвое солнце. Я была так вымотана, что просто заплакала. Рот наполнился кровью, я проглотила ее. Кровь Кобба на коже стала холодной. Иган свернул к аптеке, где Цвайгер купила бинты и неоспорин. Она села ко мне на заднее сиденье, а Иган вышагивал снаружи, ругаясь с кем-то по телефону. Цвайгер промыла мои порезы спиртовыми салфетками, вымыла мне лицо. Мягко, по-матерински. Когда она наклонилась ближе, я уловила запах пудры и помады. Я поморщилась, увидев свое отражение в зеркале заднего вида при включенном освещении – закрытый глаз раздулся и стал желто-фиолетовым. Цвайгер залепила его широким бинтом.

– Ну вот, – сказала она.

– Куда мы едем? – спросила я, когда Иган вернулся на дорогу. Мы ехали уже больше часа, пересекли Западную Виргинию и оказались в Пенсильвании.

– Вы не из ФБР, – сказал он.

– СУ ВМФ. Что вы расследуете?

– Подозреваемых в терроризме на территории Штатов, – ответила Цвайгер. – Как я понимаю, у вас те же интересы. Вивиан наверняка раскрыла себя, чтобы вывести вас оттуда. Мы потеряли с ней контакт.

Чьи крики из дома я слышала, перед тем как побежала? Кобб застал Шону врасплох. Или Вивиан? Убил ее? Я отбросила эту мысль. Стекла были затемнены, но я видела освещенные знаки и сумела определить, где мы находимся. Коннелсвил, Юнионтаун. Сороковое шоссе, холмистый пейзаж с деревьями и кустарником, иногда встречались небольшие торговые центры.

– У кое-кого из этих людей связи с местными резервистами, – сказал Иган. – Вас интересует это?

– Терроризм в Штатах, – сказала я.

Цвайгер молча смотрела в окно. Я видела ее отражение, написанную на лице неловкость, словно она только что была свидетелем семейной сцены.

– Я поговорил с начальством, – сказал Иган. – Мы это выясним.

Иган свернул на парковку у мотеля «Голубая гора», всего с десяток сгрудившихся домиков под низкими скошенными крышами, из освещения только неоновая вывеска «Свободные номера» и ярко-красный автомат, продающий газировку, гудящий между двумя домиками в центре. На парковке стояла только одна машина, старый серебристый седан у офиса. Внутри седана горел мягкий свет. Там явно кто-то сидел, но Иган проехал мимо, и свет в седане померк.

– Тут нечего выяснять, – сказала я. – Скажите, что у вас «Сизая голубка». Остальное будут решать ваш босс и директор СУ ВМФ.

– Как зовут директора СУ ВМФ? – спросил Иган, остановившись у домика номер три. Я не могла ответить, и он знал, что я не знаю ответ. Иган вылез из машины и потянулся.

– Подождите секунду, – сказал он.

Он отошел к автомату с газировкой и снова стал говорить по сотовому. Звонок был коротким, и когда Иган закончил, то отпер домик номер три и вошел внутрь. Секундой спустя за тяжелыми шторами зажегся свет.

Что-то не так. Иган наверняка позвонил начальству, наверняка упомянул «Сизую голубку» и либо не поверил, что я из СУ ВМФ, либо ФБР точно знает, кто я. Иган и Цвайгер, видимо, отведут меня в ту комнату, зададут несколько вопросов, а потом отпустят. Или никогда не отпустят. Даже если Иган и Цвайгер не знают, кто я, их начальство может знать. И это начальство, прослышав про «Сизую голубку», могло приказать допросить меня здесь и запугать. В Америке существуют тюрьмы, о которых не знает общественность, – никаких обвинений, никакого суда, бабочка под стеклянным колпаком. Меня могут держать там, чтобы они сами не исчезли вместе со мной. Я подергала дверцу машины, но она была заперта, а ручки сняты.

– Не делайте этого, – сказала я Цвайгер. – Вы не понимаете, что делаете.

– С вами все будет в порядке, – сказала она.

– Весь гребаный мир погибнет, если я отсюда не выберусь. Позвоните на аэродром Аполло-Сусек, поговорите со специальным агентом Уолли Ньоку.

– Мы просто побеседуем, – сказала Цвайгер. – Все проясним. Успокойтесь, иначе мне придется вас связать.

«Убить ее. Убить и забрать машину», – подумала я. Но Цвайгер вышла и открыла мою дверцу. Я взвесила варианты: может, я и сумею от нее удрать, даже с моей ногой, но бежать все равно некуда. Я вышла из машины. Я могла бы закричать. Кто-то сидит в серебристом седане, и он мог бы вызвать полицию, если я закричу. Цвайгер взяла меня выше локтя. Она провела меня к домику номер три, словно заключенную.

– Не нужно этого делать, – сказала я. – Отпустите меня. Если вы меня не отпустите, все, что вам дорого, погибнет, откроется дыра, Белая дыра, и все погибнет…

– Хватит, – огрызнулась она.

Дверь у водительского сиденья седана распахнулась, и из машины вышел пожилой мужчина. Чернокожий, с похожими на войлок волосами и в дождевике поверх серого костюма.

– Помогите! – крикнула ему я. – Позвоните в полицию! На помощь!

– И что это доказывает? – сказал он, нерешительно направившись к нам, одной рукой он еще держался за машину.

– Иган, иди сюда, – позвала Цвайгер, увидев мужчину. – Полицейская операция, – сказала она. – Не приближайтесь.

Было что-то знакомое в его походке, а когда он подошел поближе, я его узнала: Брок. Он похудел, мышцы размягчились. Как только из домика появился Иган, Брок стал двигаться быстро и уверенно.