Ищейки в Риге

— Так точно, полковник, — согласился Зидс. — Сейчас в Риге очень холодно.

Полковник, повторил про себя Валландер. У сержанта, конечно, и в мыслях нет, что шведский следователь куда ниже рангом, чем Путнис и Мурниерс. Эта мысль веселила. А впрочем, ни к чему не привыкаешь так быстро, как к привилегиям. Своя машина, шофер, знаки внимания.

Сержант Зидс быстро вел машину по пустым улицам. Валландер не чувствовал ни малейшей усталости. Мысль оказаться в промерзлом номере ужаснула его.

— Я проголодался, — сказал он сержанту. — Покажите мне хороший, но не слишком дорогой ресторан.

— Ресторан гостиницы «Латвия» — самый лучший, — отрапортовал Зидс.

— Там я уже был, — ответил Валландер.

— В Риге нет больше ресторанов, где кормили бы так же хорошо, — сказал Зидс, притормаживая перед трамваем, со звоном заворачивающим за угол.

— Но в городе с миллионом жителей должен быть не один хороший ресторан, — попытался возразить Валландер.

— Да, но еду подают плохую, — отозвался сержант. — Самый лучший — гостиница «Латвия».

Не миновать опять идти туда, подумал Валландер и откинулся на сиденье. Может, Зидс получил приказ не отпускать его в город? Совершенно очевидно, что личный шофер в определенных обстоятельствах скорее означает несвободу, чем свободу.

Зидс остановил машину перед гостиницей. Едва Валландер успел протянуть руку, чтобы открыть дверцу, как сержант распахнул ее.

— В какое время я должен заехать за вами завтра, полковник?

— В восемь будет в самый раз, — ответил Валландер.

Большой вестибюль был сейчас еще пустыннее, чем когда Валландер уходил отсюда несколько часов назад. Где-то вдали играла музыка. Валландер взял у администратора ключ и спросил, открыт ли ресторан. Администратор, своими тяжелыми веками и бледностью напомнивший Валландеру полковника Мурниерса, кивнул. Валландер улучил момент и спросил, откуда доносится музыка.

— У нас есть варьете, — мрачно ответил администратор.

Когда Валландер уходил из вестибюля, то вдруг заметил того самого мужчину, который пил чай в ресторане. Теперь он сидел на потертом кожаном диване и сосредоточенно читал газету. Валландер узнал его, это точно был он.

«Хвост, — понял комиссар. — Все как в самом низкопробном романе о временах холодной войны — на диване сидит человек в сером костюме и старается не привлекать к себе внимания. Неужели Путнис или Мурниерс действительно боятся, что я могу что-нибудь натворить?»

В ресторане оказалось так же пусто, как и днем. За длинным столом вдалеке сидело несколько человек в темной одежде, которые тихо о чем-то беседовали. К удивлению Валландера, его подвели к тому же столику, что и прежде. Валландер съел овощной суп и пережаренную котлету. А вот латышское пиво оказалось вкусным. Поскольку он был несколько встревожен, то позабыл заказать себе кофе, расплатился и вышел из зала, чтобы посмотреть, что тут за варьете такое. Человек в сером костюме сидел все там же.

Валландеру вдруг показалось, словно он попал в лабиринт. Лестницы, ведущие как будто в никуда, снова привели его в ресторан. Он попытался идти на звук музыки и наконец заметил вывеску, горящую в конце темного коридора. Какой-то человек, произнеся что-то на непонятном Валландеру языке, открыл перед ним дверь. Валландер оказался в тускло освещенном баре. Контраст с полупустым рестораном был разителен. Бар был битком набит людьми. Позади ширмы, отделяющей бар от танцевальной площадки, грохотал оркестр. Валландеру показалось, что он узнает кое-что из песен группы «Абба». В баре было накурено, и Валландер вновь вспомнил запах сигарет майора. Он высмотрел столик, вроде бы свободный, и стал протискиваться сквозь толпу. Все время он ощущал, как за ним следит множество глаз. Он понимал, что есть все основания вести себя осторожно. Ночные клубы и бары в Восточной Европе часто служили прибежищем бандитов, промышлявших грабежом западноевропейских туристов.

Ему удалось перекричать музыку и сделать заказ официанту. Через несколько минут на его столе оказался стакан виски, стоящий почти столько же, сколько только что съеденный ужин. Валландер понюхал содержимое стакана, представил себе заговор с отравлением и угрюмо пригубил напиток.