Ищи, кому выгодно

– Думаю, что нет. Хотелось бы, конечно… По-человечески. Но я почти не выхожу из дома… Знаете, Слава все время собирался показать мне свой родной город, где прошло его детство, но все как-то не получалось, всегда что-то мешало. Я бы охотно приехала, даже по такому печальному поводу… Хотелось бы увидеть город – он так много о нем рассказывал, побродить, повспоминать… Но нет, скорее всего. – Она замолчала и вздохнула. – Боюсь, что не смогу. И сын вряд ли сможет, он заканчивает магистратуру, каждый час на счету. Может, потом как-нибудь… – Людмила Вадимовна снова вздохнула. – Знаете, я рада, что вы позвонили, хоть душу отвела. Меня мучает совесть, что я не приеду… Может быть, все-таки приеду, я подумаю. Спасибо, капитан, и хорошего вам дня. Пообещайте, что найдете убийцу. И держите меня в курсе.

Тишина, легкий шорох эфира и металлический щелчок. Все. Они переглянулись.

– Как-то не очень она о бывшем супруге, – заметил Федор.

– Если он ее бросил… – начал Савелий.

– Скорее, это она его бросила, – сказал Федор. – Характер чувствуется.

– Не факт! Сказать можно что угодно. Кто ж тебе признается, что его бросили? – возразил капитан. – Можешь не сомневаться, философ, все брошенные заливают, что бросили они, а не их. Жизненный факт. И правильно делают! Нечего сопли распускать.

– Удивительно, насколько по-разному воспринимали Гетманчука его женщины, – задумчиво сказал Федор. – Ирина погрузилась в свою любовь как в стоячую воду, застыла, замерла, и не жила с тех пор, как он ее… «бортанул», как выразилась ее подруга Лидия Кулик. Бывшая жена оценивает его критически – «игрок команды», «винтик», не лидер… Похоже, презирает. Молодая жена… Если вы мне скажете, что она его любила, то я ничего не понимаю в прекрасном поле.

– А кого, по-твоему, любят? И что такое любовь? – спросил Савелий.

– Приехали! – бросил капитан в сердцах. – Еще диспута о любви и дружбе нам тут не хватало.

– Любовь, Савелий, это когда пришла пора любить плюс воображение, идеализм, романтика и лирика.

– Это ты нам как философ? – спросил капитан. – Идеализм, лирика… Ты забыл про луну и прогулки под дождем. А ты сам, Савелий, когда-нибудь гулял под дождем с любимой женщиной?

– Не припомню… – задумался Савелий. – Нет, кажется.

– Это я вам как практик, – ответил Федор. – И логик. Лично я люблю гулять под дождем: никого нет, пахнет трава, шуршит в листьях…

– Шуршит! – фыркнул капитан. – По-твоему, в любви есть логика?

– Прекрасный философский вопрос! – обрадовался Федор. – Молодец, капитан. Предложу как тему для семинара своим учням. А тебе отвечу: да, в любви есть логика. Тут скорее вопрос в другом: какая?

– Федька, ты не на семинаре, отзынь!

– Ты сказал, Федя, что она не любила мужа, – напомнил Савелий. – Почему ты так решил?

– Сказал. И могу повторить. Они обе его не любили – обе жены. Ни первая, ни вторая. Эта девочка… Представьте себе девочку, господа. Социально неразвитую, не знающую жизни, выросшую без отца, затюканную активной мамой, которая все время учит ее жить. И тут вдруг богатый мужик с положением, которое им и не снилось, влюбляется и делает ей предложение! Это как выигрыш в лотерее, в сто миллионов! Как по-вашему, что ей сказала мама? И что чувствовала сама девочка? Страх и неуверенность, господа. Не забывайте, что она росла без отца и что такое взрослый мужчина, не имела ни малейшего понятия. Знаешь, Савелий, она в своем доме чужая. Она все время говорила: «машина мужа», «квартира мужа», кода от сейфа у нее нет, что лежит в письменном столе мужа, она не знает, деньги на расходы он ей выдавал – не удивлюсь, если окажется, что требовал отчета, – работать не пускал… Она поражает невзрослостью и незрелостью, она как вещь перешла из одних рук в другие. Знаете, что будет дальше? – Он обвел друзей взглядом. – Мама переселится к ней и будет руководить, в силу собственного разумения, а девочка будет покорно внимать. И никогда ничего в своей жизни она не изменит.

– Почему?

– Планида такая. Не бунтарь. Сплошной пассив. Работать не пойдет, будет жить на деньги мужа, сидеть дома, читать и смотреть телевизор. Сериалы. Еще ходить по лавкам, покупать дешевые пацанские одежки с блестками и кушать чипсы. И никогда не повзрослеет. Вот так. Дикси[7]. – Он уронил голову на грудь и замер.

– Господа присяжные заседатели, только что вы прослушали речь защитника и философа, который ни хрена не понимает в бабах! – ухмыльнулся капитан и издевательски зааплодировал.

– А ты понимаешь? – спросил Федор.

– И я не понимаю! Но я хоть не делаю вид, что понимаю. Никто не понимает. Они все разные. Так что кончай фигней заниматься. И девочки сейчас такие, что не дай бог встретиться с ними в темном переулке. И не надо мне заливать, что выдали бедняжку насильно, пассивная, недоразвитая… Развел тут бодягу, понимаешь. Тьфу! Прекрасно она знала, на что идет! Сериалы смотрит – значит, знает. Это еще та школа жизни, хоть и дурацкая. Деньги, господа, деньги! А ты, Федька, как с Марса упал, честное слово! Тебе кликуху Пришелец еще не припаяли? И вообще, я давно заметил, что ты у нас…