Ищи свой талант

Ж.-П.Сартр).

Глубоко в ущельях горной страны живут племена, имеющие мало общего с экономистами, как, впрочем, и с другими. Это медики, биологи (поближе к священнослужителям) и психологи (поближе к священнослужителям и экономистам).

В профессии врача есть что-то от многих специальностей: он немного экспериментирует (экспериментаторы живут сразу за горами), используют рецептурные приемы (технологи живут тоже недалеко, рядом с экспериментаторами), верят в свою миссию (священники от них совсем близко) и уже потом полагаются на интуицию и анализ: (теоретики и артисты достаточно далеко).

Мы часто отождествляем врача с ученым, но между ними существует много различий. Врач опирается на аналогии и прецеденты, старается включить неизвестное в уже известное; ученый поступает наоборот, используя известное для получения неизвестного. Врач старается всегда быть правым, ученый сомневается. Медицина ищет новые, но тривиальные факты, наука — новые идеи.

На отрогах горной страны и в долинах расположены четыре страны: слева — «Эксперимент», за нею — «Теория», прямо — «Технология», справа — «Искусство». «Эксперимент» и «Теория» образуют федерацию собственно «Науки».

Ученый сначала анализирует, потом полагается на интуицию, потом непонятное старается сделать понятным и потом уже верит. (Фома Неверующий стал бы покровителем ученых, если бы они побольше верили.) Служителя науки отличает от других пять признаков: преданность науке, беспристрастность, терпимость к инакомыслию, обязанность информировать других о своей работе и играть социальную роль.

Когда-то науку делали «затворники» (очень часто монахи), потом «утонченные любители» — аристократы, в свободное от светских занятий время. С установлением капиталистических отношений в науку пришли «нищие профессионалы» — разночинцы, сделавшие ее своей профессией. Потом наступила эпоха «владетельных князей», когда науку поделили на множество наук и научных дисциплин, во главе которых утвердились лидеры, авторитеты, главы научных школ — одним словом, «князья».

Сейчас полным ходом идет процесс «демократизации»: ломаются межотраслевые заборы, каждый «пасется» в «чужих» владениях, развивается кооперация. В результате обнаруживается, что наука — далеко не единое и очень даже делимое целое: существуют настоящие науки, почти настоящие, науки, да не очень, науки по названию. Некоторые из их наводят на мысль о пустыре рядом с нарядной улицей, где начали что-то строить, потом «законсервировали» стройку и совсем забыли о ней. Другие часто уподобляются вполне приличным с фасада домам, где за прочными замками парадных дверей течет своя обособленная жизнь в лучших традициях домостроя. И когда стали сносить заборы и открывать двери, обитатели получили возможность заглянуть друг к другу, изумиться и нащупать пути к сотрудничеству.

Природа не знает, что в ней открывают законы и раскладывают ее по отраслевым полочкам. Просто так удобно ученым, прорубающим в скале знаний ступени, которые по мере подъема обрушиваются. Наука развивается путем смены парадигм. (Парадигма — комплекс представлений на основе известных науке фактов.)

В первую очередь собираются факты, подтверждающие существующую парадигму, а факты, противоречащие ей, отвергаются. Но когда последних становится слишком много, на основе их строится новая парадигма, утверждающая свое господство. Поэтому, работая на переднем крае науки, ученые-теоретики стараются не подтверждать, а, как говорят, «фальсифицировать» теории, вскрывая их внутренние противоречия.

Ученые, открещиваясь от религии, испытывали ее влияние, когда «скромно прислуживали творящей природе». Потом они пытались лишить природу жизни и чувства, сводя ее законы к действию мертвых, «восхитительно остроумных автоматов». Некоторые и сейчас еще верят в «Порядок Природы», который якобы можно обнаружить в самой мельчайшей детали. И когда научная дисциплина замедляет свой наступательный бег, это влияние ощущается сильнее.

Но есть у науки собственные враги. Один из них — П.Файерабенд — специалист по истории науки и методологическим проблемам научного знания. В детстве в Вене отец водил его по второразрядным ресторанам и заставлял петь за кружку пива. После окончания школы Файерабенд поступил в оперную студию, во время нацистской оккупации был призван в вермахт, в чине офицера воевал в России, ранен в ягодицу, хромает, Учился в Веймарском театральном институте, потом в Венском университете. Преподавал в Бристоле, Вене, Лондоне, Берлине. Стяжал себе славу как хулитель науки.