Ищу Мужа. Интим не предлагать!

— Спасибо, что прощаешь, — выдыхаю, проводя пятерней по волосам. Не лукавлю. Как бы оно ни было, я не имел права оскорблять ее и швырять. Надо было просто собрать вещи и уйти. Лучше молча. У меня не получилось… Слишком больно было.

Жанна улыбается и кивает. Но она снова неправильно меня понимает.

— Так вот, я признаю свою вину и готова на твои условия. Я пересмотрела жизненные ценности.

— Ммм… здорово, — скептически произношу я. — От этого ты бухаешь и куришь?

— Прекрати! — повышает голос, переходя на истеричные ноты. — Ты меня бросил, ты ушел, ты подал на развод! Я тоже имею право на срыв. Я брошу пить и курить. Начну пить витамины, мы сходим в центр планирования семьи, и я рожу тебе ребенка, как ты хотел.

Когда сообщают, что хотят родить мужчине ребёнка, делают это с более воодушевленным лицом, а не кидают раздраженно. Только детей она от меня не хочет. В принципе никогда не хотела.

— Нельзя завести ребёнка, как собаку, чтобы кого-то порадовать. Нельзя растить ребёнка в семье, где мать родила вынужденно. Это так не работает, увы… — развожу руками.

— Да почему вынужденно! — снова психует, отодвигая от себя чашку. Кофе расплескивается на белый стол. Втягиваю воздух, стараясь держать себя в руках. Скандалить нужно со своей женщиной. Жанна уже не моя. И меня не трогают ее истерики. — Тогда я была не готова. А сейчас всё поняла!

Молча беру бумажную салфетку, вытирая кофе со стола.

— Нет, Жанна, найди в себе силы признать, что ты хочешь вернуть меня ребёнком. Он просто инструмент. Не хочешь ты детей. А даже если гипотетически предположить, что это так... Всё. Нас больше нет. Роди другому мужчине и будь счастлива. Нас давно не стало. Тот вечер просто был последней каплей.

— Как ты смеешь так говорить! — уже орет на всю кухню. — Как ты смеешь говорить, что нас нет?! Ты хочешь довести меня до срыва?! Из чувства мести?! Так ты уже почти добился своего!

Закрываю глаза, дышу ровно.

Нет, мне небезразлична ее истерика. Только я всё больше забочусь о ней по привычке. Ничего очень личного и интимного у меня давно к этой женщине нет.

Наблюдаю, как Жанна демонстративно встает, открывает холодильник, вынимает уже початую бутылку белого вина и наливает себе в бокал. Видимо, чтобы успокоиться. Кто-то пьёт валерьянку, а Жанна – алкоголь. Так было всегда.

— Я хочу, чтобы ты взяла себя в руки, привела в порядок и занялась делом. Нашла себя в чем-то, завела мужчину. Ты красивая, умная женщина, думаю, тебе это не составит труда. И просто была бы счастлива в своей концепции мира. А мы… — тоже встаю из-за стола. — Пациент, скорее, мертв. Всё, труп. Давай его похороним и будем воспринимать это, как опыт. Я подам новые документы через адвоката. Подпиши их, имущество делить не буду. Всё твое.

Разворачиваюсь, ухожу.

— Богдан, вернись! — кричит она. — Если ты не вернешься…

Даже не дослушиваю ее «если».

Не хочу!

Нас давно нет.

Я нашел в себе силы признать это, а она не нашла.

***

— Добрый день трудящимся! — заходит в наш кабинет Рус. И падает в свое кресло. Да, у нас общий кабинет, так удобнее работать. Церемонии и передасты в виде секретарши нам не нужны.

— Как там? — отрываю глаза от монитора.

— Даже не спрашивай, вокруг одни идиоты и дегенераты, — отмахивается Рус. — Пожимают плечами и апеллируют тем, что тачки застрахованы и мы ничего не теряем. А мы теряем, сука, время и репутацию. Пять кроссоверов ждут уже завтра. И кто должен платить неустойку? Страховая? Хрен там. Мы! Так что продаем мы эту партию с оху*нной скидкой и тысячами извинений, — психует Рус.

— Расторгни договор с этим перевозчиком, — констатирую я.

— Так уже. Я сказал: «Идите на х*й!» Достаточно убедительно? — усмехается Рус.

— Достаточно, документально подтверди мне этот посыл на х*й.

Замолкаем, потому что в дверь раздается стук.

— Войдите! — разрешаю я. В кабинет входит Дина. Секретарша. Да, она у нас всё-таки есть. Но больше девочка на побегушках и кордон для посетителей. Документы и дела ей, конечно, никто не доверяет. Для этого у меня штат грамотных специалистов.

— Руслан Давидович, ваш кофе, — девушка вышагивает, стуча каблуками, подавая Чернову кофе. — Я корицы добавила, как вы любите. Правильно? — заигрывает она с ним, строя глазки.

— Нет, — хмуро отвечает Рус. — Давай ты не будешь проявлять инициативу.

— А… — теряется Дина, хлопая ресницами. — Сделать другой? Печенье принести? Миндальное? Или кокосовое? — тараторит. А я закатываю глаза.

— Ничего не надо, оставь кофе и вернись к работе! — грубо отшивает ее Чернов.

Девушка быстро выходит, обиженно поджимая губы.

— Рус, ты в курсе, почему я не одобряю служебные романы? — выгибаю бровь, покачиваясь в кресле.

— Да какой роман? Так, трахнулись по-пьяни. Я бухой, она не против, почему нет? Всё.

Делает глоток кофе, тоже откидываясь в кресле.

— Ну это в твоей концепции жизни так. В ее же это большая и чистая любовь, — усмехаюсь я. — А теперь твое «потрахались по-пьяни» там, — указываю на дверь, — размазывает сопли и тормозит мне работу. Или исправь это, или уволь ее.

— Ну увольнять, потому что я сволочь, тоже как-то… — разводит руками.