Ищу Мужа. Интим не предлагать!

Аргументов у тещи не остаётся, и она гордо разворачивается и уходит.

Заказываю шоколадно-банановый торт с собой и побольше. Будем успокаивать супругу, скрашивать ее вечер. Естественно, со мной. Надеюсь, она умеет быть благодарной и мне тоже перепадет сладкого.

Глава 16

Марина

— Вот, я же говорила, Томми будет плакать, — ворчит мать, забирая собаку на руки. — Скучал, мой хороший, сейчас мама даст тебе вкусняшку.

Вообще не комментирую. Молча ухожу в спальню и беру пижаму, потом направляюсь в ванную за своим кремом. Я не разговариваю с мамой. Она настолько меня взбесила, что сейчас любой наш диалог перерастет в скандал.

Окей, она права. Богдан не мой муж. Но! А если бы он был настоящим? Как можно так вести себя с человеком, которого я люблю? Гипотетически, конечно, люблю. Как можно делать так, чтобы оттолкнуть от нашей семьи мужчину?

Это потому что он не немец с заводами и пароходами?

Выхожу из ванной, сталкиваясь с мамой в коридоре.

— Хотела спросить. Если вы живете в соседней квартире, почему у тебя в корзине для белья грязные вещи?

Она реально рылась в моем грязном белье? Это уже клиника.

— Потому что в корзине для белья должно быть грязное белье. Не находишь это логичным? — иронично выгибаю брови и отхожу. Мать за мной.

— Я спрашиваю, почему ты стираешь здесь? А не там, где живёшь?

— Какая разница, где я стираю?! Это моя квартира, что хочу, то и делаю в ней.

— А полный холодильник продуктов у тебя, потому что вы питаетесь тоже раздельно? — насмешливо спрашивает мама, отпуская своего пса в кресло.

— Эти продукты я купила для тебя, — парирую, направляясь в прихожую, иначе допрос никогда не закончится.

— Сметану, у которой закончился срок годности, тоже купила для меня?

Она еще и все сроки годности проверила.

Я уже говорила, что моя мать страшный человек?

— Ну вот так, — развожу руками. — Я не посмотрела на сроки, когда покупала. Выкинь ее.

Обуваю свои тапочки с белой опушкой и спешу на выход.

— И вот еще что... — не унимается мама. А я так устала.

— Мам, — выставляю руки вперед. — Давай ты отдохнёшь, соберешся с силами и продолжишь мне не доверять завтра. Я в таком состоянии, что любой дальнейший разговор повлечет скандал. Оно тебе надо?

Не дожидаясь ее ответа, быстро выхожу из квартиры. Почти убегаю из собственного дома. Свою мать я тоже хорошо знаю. И ее не остановит моя угроза скандала.

Дергаю дверь Богдана. Открыто. Прохожу, запираюсь.

— О, жена явилась? — выходит ко мне мужчина. Слава богу, не голый в этот раз. В тех же брюках и рубашке, только рукава закатал. — Дорогая, ты где шлялась? — насмешливо выгибает брови, облокачиваясь на дверной проем, ведущий на кухню.

— Выслушивала лекцию матери на тему грязного белья и просроченной сметаны, — закатываю я глаза.

— Интересно, как связана сметана и белье?

— Даже не спрашивай, — отмахиваюсь. — Я что-то сегодня так устала оправдываться.

— Давай тогда на кухню.

— Не хочу есть. Можно я в душ и баиньки?

— Пойдем, тебе понравится, — отбирает у меня пакет с пижамой и косметикой, откладывает его на тумбу, сжимает мои плечи и ведет на кухню. А там на столе тот самый торт, который я хотела в ресторане. И свежезаваренный чай.

Улыбаюсь во все зубы. Даже теряюсь на минуту. Это так приятно. Оглядываюсь на Богдана.

— Ну всё, вынуждена взять свои слова обратно. Ты идеальный мужчина. Спасибо.

Быстро сажусь за стол и пробую торт. Закатываю глаза от наслаждения и немного постанываю. Я сахарная наркоманка. Обожаю всё сладкое и вредное. Иногда готова душу продать за пирожное.

Богдан наливает мне чай, садится напротив и тоже берет ложку десерта.

— Это божественно, — снова постанываю, съедая еще. Богдан впивается в меня взглядом, в котором пляшут черти. — Что? Я испачкалась? — облизываю губы на случай, если на них крем.

— Запоминаю, какая ты в экстазе, чтобы потом понять, симулируешь или нет.

— Когда это потом?

— Не когда, а где.

— И где?

— В постели, конечно.

— А ты всё летаешь в своих влажных мечтах, — усмехаюсь, продолжая есть торт.

— А тебе не кажется, что я достоин благодарности за перенесенное почти без потерь общение с твоей матерью?

— Конечно, достоин.

Встаю из-за стола, поправляю платье, прическу и прочищаю горло под удивленным взглядом Богдана.

— Уважаемый Богдан Борисович, — произношу громко официальным тоном. — Хочу выразить вам глубочайшую благодарность за оказанную помощь в борьбе с моей матерью, — на полном серьёзе несу чушь. Богдану весело, он посмеивается, закрывая глаза ладонью. — Вы внесли непосильный вклад в мое психическое здоровье и будущее. То есть спасли от участи замужества и ссылки за границу. Еще раз благодарю вас от всей души. Благодарственное письмо и медаль будут вручены завтра. Позвольте пожать вам руку, — протягиваю ему ладонь.

Богдан тоже встает, обходит стол и сжимает мою ладонь. И, вместо того чтобы отпустить, резко дёргает меня на себя. Теряю равновесие, вжимаясь в его сильное тело.

Опять этот мужской запах, который кружит голову и лишает последних мозгов.