Читаем Ищу предка полностью

Ищу предка

Это рассказ о загадках далеких тысячелетий, о «белых пятнах» древнейшей истории, о необыкновенных событиях, участниками которых были наши прапрапра… бабушки и дедушки…10 тысяч веков назад странное двуногое существо, схватив в руку громадную кость, дробило обезьяньи черепа среди скал Южной Африки.Тысячи лет без перерыва пылал фантастический костер в темной пещере Северного Китая.Случайная покупка, совершенная в одной китайской аптеке, неожиданно привела к открытию настоящих великанов.Примерно четыреста веков назад у подножья ледника появились могучие и мудрые племена кроманьонцев и произошел переворот в человеческой истории — переворот колоссальный и еще далеко не объясненный.Чтобы узнать обо всем этом, читателю придется последовать за смелыми энтузиастами науки, которые спускались для своих открытий в бездонные пещеры, ныряли в неведомые подземные озера, карабкались на памирские кручи, обшаривали раскаленные африканские скалы, и потом, в тиши кабинетов и лабораторий, проникали в сокровенные тайны прошедшего, настоящего и будущего.

Натан Яковлевич Эйдельман

Научная литература18+

Натан Яковлевич Эйдельман


Ищу предка

Часть I

Последняя обезьяна

Всякая истина проходит в человеческом уме через три стадии: сначала — «какая чушь!», затем — «в этом что-то есть», наконец — «кто же этого не знает!»

Александр Гумбольдт

Уже и в лабиринтах висят таблички: «блуждать воспрещается».

Станислав Ежи Лец


Глава первая по счету и седьмая по хронологии относительно других глав этой части

Человек происходит от Дарвина


Чарлз Дарвин столь знаменит, что я обещаю не писать (или почти не писать) о следующих фактах:

Что Дарвин был великим ученым.

Что как-то он ловил жуков, пришлось одного сунуть в рот и это кончилось не очень хорошо для ловца и совсем неплохо для жука.

Что Дарвин напечатал в 1859 году «Происхождение видов», а в 1871 — «Происхождение человека».

Что сторонник Дарвина профессор Гексли срезал на диспуте одного епископа, не желавшего происходить от обезьяны.

Что, несмотря на свою гениальность, Дарвин кое-чего еще не знал. И кое-что недооценивал.

Труды Дарвина обладали двумя качествами, необходимыми для того, чтобы почти каждый хоть что-нибудь слышал о них.

Первое качество (не главное) — гениальность.

Второе (главное) — скандальность результатов.

Наивысшим признанием неслыханной популярности ученого было изречение, записанное Жюлем Ренаром: «Человек происходит от Дарвина».

Незадолго до смерти Дарвин не без удивления записал:

«Происхождение видов» переведено почти на все европейские языки, даже на испанский, чешский, польский и русский. На еврейском языке появился очерк, в котором доказывается, что это учение можно найти в Ветхом Завете! Отзывы о моей книге были очень многочисленны: сначала я начал было собирать все, что появлялось в печати по поводу «Происхождения», но когда число этих отзывов (не считая газетных отчетов) дошло до 265, я остановился. Вышел целый ряд брошюр и книг по этому вопросу, а в Германии периодически издаются библиографические каталоги, посвященные «дарвинизму».

Слово «дарвинизм» кажется ученому настолько странным и смешным, что он заключает его в кавычки.

Но о Чарлзе Дарвине, тысячекратно воспроизведенном или искаженном в книгах и статьях, философских эссе и кинофильмах, все же нельзя, как я убедился, не написать в 1001-й раз.

Мое убеждение основано на личном опыте, который заключается в том, что, имея безусловную пятерку по дарвинизму в школе и успешно защищая теории сэра Чарлза на университетских экзаменах, я все же ухитрился и тогда и много лет спустя сохранять довольно ложное представление о многих важных сторонах этого учения и упорно подозреваю, что был в своих заблуждениях не одинок.

Сущность моего дарвинизма сводилась к двум аксиомам:

1. Виды меняются, человек же происходит от обезьяны.

2. Все это совершенно ясно, и только где-то за тридевять земель еще сохранились философы и архиепископы, которые Дарвина читали, но не согласились: ничего не поняли.

По классификации Гумбольдта я твердо стоял в рядах партии «Кто же этого не знает!». И был наслышан о существовании обреченной фракции «Какая чушь!».

Я даже, честно говоря, не очень понимал, за что так хвалят Дарвина: ну, разумеется, он первым заметил важные вещи, но эти вещи совершенно очевидны, ибо нельзя же серьезно сомневаться в том, что растительные и животные виды меняются, а человек происходит от обезьяны.

Позже, много позже, помню, меня поразили строки из «Автобиографии» Дарвина:

«Успех „Происхождения“ иногда приписывался тому, что „идеи эти уже носились в воздухе“ и что „умы были к нему подготовлены“. Думаю, что это не совсем верно: я разговаривал по этому поводу со многими натуралистами и не встретил ни одного, который сомневался бы в постоянстве видов. Даже Ляйелль и Гукер, с интересом прислушивавшиеся к моим мнениям, по-видимому, никогда не соглашались с ними. Дважды я попытался объяснить знающим специалистам, что я понимаю под естественным отбором, но безуспешно».

Тут я должен остановиться, перенеся на несколько страниц вперед продолжение глубокомысленных, рассуждений: «Кто же не знал, что человек от обезьяны!..», и поговорить об «Автобиографии» Дарвина, сочинении в высшей степени замечательном.

Перейти на страницу:

Все книги серии Эврика

Похожие книги

Юрий Олеша и Всеволод Мейерхольд в работе над спектаклем «Список благодеяний»
Юрий Олеша и Всеволод Мейерхольд в работе над спектаклем «Список благодеяний»

Работа над пьесой и спектаклем «Список благодеяний» Ю. Олеши и Вс. Мейерхольда пришлась на годы «великого перелома» (1929–1931). В книге рассказана история замысла Олеши и многочисленные цензурные приключения вещи, в результате которых смысл пьесы существенно изменился. Важнейшую часть книги составляют обнаруженные в архиве Олеши черновые варианты и ранняя редакция «Списка» (первоначально «Исповедь»), а также уникальные материалы архива Мейерхольда, дающие возможность оценить новаторство его режиссерской технологии. Публикуются также стенограммы общественных диспутов вокруг «Списка благодеяний», накал которых сравним со спорами в связи с «Днями Турбиных» М. А. Булгакова во МХАТе. Совместная работа двух замечательных художников позволяет автору коснуться ряда центральных мировоззренческих вопросов российской интеллигенции на рубеже эпох.

Виолетта Владимировна Гудкова

Драматургия / Критика / Научная литература / Стихи и поэзия / Документальное
Память. Пронзительные откровения о том, как мы запоминаем и почему забываем
Память. Пронзительные откровения о том, как мы запоминаем и почему забываем

Эта книга предлагает по-новому взглянуть на одного из самых верных друзей и одновременно самого давнего из заклятых врагов человека: память. Вы узнаете не только о том, как работает память, но и о том, почему она несовершенна и почему на нее нельзя полностью полагаться.Элизабет Лофтус, профессор психологии, одна из самых влиятельных современных исследователей, внесшая огромный вклад в понимание реконструктивной природы человеческой памяти, делится своими наблюдениями над тем, как работает память, собранными за 40 лет ее теоретической, экспериментальной и практической деятельности.«Изменчивость человеческой памяти – это одновременно озадачивающее и досадное явление. Оно подразумевает, что наше прошлое, возможно, было вовсе не таким, каким мы его помним. Оно подрывает саму основу правды и уверенности в том, что нам известно. Нам удобнее думать, что где-то в нашем мозге лежат по-настоящему верные воспоминания, как бы глубоко они ни были спрятаны, и что они полностью соответствуют происходившим с нами событиям. К сожалению, правда состоит в том, что мы устроены иначе…»Элизабет Лофтус

Элизабет Лофтус

Научная литература / Психология / Образование и наука