Ищущий, который нашел (СИ)

- О, ирвен Виктор, эрра Жанна! Мое почтение, - пробурчал он хриплым, сорванным, по всей видимости, во время побоев, голосом. Поклонился нам. Я наклонил голову в ответ, а Жанна даже не заметила его, только брезгливо поморщилась, словно он был падалью. Каторжник ушел вперед, а мы медленно пошли дальше, продолжив наш разговор.

- На что это вы намекаете, достопочтимый ирвен? - подхватила Жанна игру, в поддельном возмущении изогнув тонкие брови. Черные глаза прожигали, я тонул в них, как в омуте, что-то темное и жаркое охватывало всего меня...

- О, простите, эрра, что оскорбил вас, однако я отнюдь не собирался этого делать. Просто вы вызываете во мне постыдные желания, - обворожительно улыбнувшись, ответил я. О неоднозначном положении Жанны при дворе ходило много слухов. Суть же была в том, что она спала с важными лордами, со всеми, кто имел при дворе какое-то влияние, а они дарили ей драгоценности и позволяли присутствовать на всех совещаниях. Ходили слухи, что Жанна была любимой игрушкой самого царя. Тот не только спал с ней, но и забавлялся разговорами со своей любимицей, говоря, что она очаровательно глупа. По своей простоте царь рассказывал лордам даже такие подробности своей жизни. Один я знал, что Жанна отнюдь не глупа, и драгоценности - не ее цель. Вот только каждый раз, как я представлял ее с царем, подступала тошнота.

- Ммм, дорогуша, как откровенно. Я бы не назвала их постыдными, не стесняйся страсти, Вик. Я тоже хочу тебя, - добавила она после небольшой паузы, резко приближаясь ко мне, так, что прядь черных волос, выбившаяся из косы, защекотала мне шею. Я хотел отстраниться, но Жанна словно гипнотизировала, и я, сдавшись, прижал ее к себе, обвив руками тонкую талию, укутанную шубкой, и поцеловал ее.

Поцелуй Жанны был обжигающим, страстным и долгим. Потом она кокетливо отстранилась, сказав:

- Все, хватит с тебя. Хорошего по чуть-чуть, а то и рассудок можешь потерять. Это как травка для любителей иллюзий... - что-то мне подсказывало, что моя спутница не просто бахвалиться, а говорит вполне серьезно. Я все-таки не удержался и ввернул:

- А с царем ты наверняка лучше обходишься... - Жанна ухмыльнулась, снова приникла губами к моим, слегка куснула нижнюю губу, еще больше распалив меня, и ответила:

- Ревнуешь, дорогуша? Не бойся, ты мне намного дороже, чем этот плешивый царек. А, и, к тому же, ты самый искусный любовник. Вот, я одарила тебя комплиментами, так что с тебя... Даже не знаю. Я люблю сюрпризы, ты же знаешь, дорогуша.

Я невольно осмотрелся. Огромное пространство, покрытое снегом, горело алыми всполохами заката. Закат отличался от рассвета буйством цветов, какой-то угрожающей яркостью. В груди метнулось тревожное предчувствие. Мелькнула мысль: а как, интересно, выглядим мы, если смотреть с небес? Маленькие, копошащиеся черные фигурки посреди огромного пространства, такие ничтожные в этом колоссальном храме величественной природы. Солнце пылало прямо перед нами - огромный раскаленный диск, ярко-малинового цвета, небо над нами уже загорелось алыми красками заката, и мир сиял в красных, фиолетовых, розовых и оранжевых тонах.

Бывают закаты нежные и ласковые, приносящие умиротворение и покой. Тогда я люблю сидеть где-нибудь в одиночестве, смотреть на небо и говорить с Аеной. Сейчас же бушевал совсем другой закат. Как и рассвет, он был маниакально-огненным, краски плескались, словно северное сияние, снег тоже обагрился. У меня возникла нездоровая аналогия - словно бы кровь разлилась по белому полотну.

- Быть бурану, - услышал я где-то впереди, словно в подтверждение своих тревожных мыслей. Видимо, это сказал кто-то из каторжников. Я быстро глянул на Жанну, но она стояла совершенно невозмутимая, продолжая немного ехидно улыбаться. Видимо, ждала ответа.

- Любишь сюрпризы?.. Хорошо, тогда первый: скоро будет буря, - усмехнулся я, пытаясь скрыть тревогу. Я ни разу еще не был в каких-либо природных катаклизмах. Я боялся стихии - опасной и неизведанной. Я вообще ненавижу, когда что-то не зависит от меня, когда я бессилен перед чьим-то могуществом. Разумеется, мой страх не увидит и не узнает никто и никогда. Разумеется, я тверд и спокоен. Улыбка, совершенно естественная, глаза не выдают ни одной мысли...