Иск. Фантастический памфлет

Гуннар вышел, молчаливо кивнул и вопросительно посмотрел на Луизу.

- Здравствуйте, - сказала она. - Меня зовут Луиза Феликс… Я…

Гуннар был на несколько лет младше ее, но она чувствовала непонятную робость перед ним. Он слабо улыбнулся:

- Я знаю, кто вы. Отец рассказывал мне…

- Я хотела поговорить с вами… Простите, что я…

- Дайте котенка, - сказал Гуннар. Он осторожно взял животное и опустил на землю. - Клиф, - кивнул он одному из пильщиков и показал глазами на котенка. Он повернулся к Луизе: - Пойдемте походим. Вам будет легче говорить.

Наверное, она правильно сделала, что нашла Гуннара, подумала она, потому что от него исходило какое-то спокойствие. Пусть грустное, но спокойствие. Она начала рассказывать, сначала с трудом; и чем больше она говорила, тем легче ей было делиться всем тем, что случилось с ними.

- Простите меня за эгоизм, - сказала она. - Я ловлю себя на мысли, что использую вас, чтобы хоть немного избавиться от отчаяния.

- Я должен благодарить вас. Если с тобой делятся горем - это большая честь. Тем более, что речь идет о моем отце.

Они долго шли молча. Внезапно он остановился и спросил:

- Вы приехали, чтобы рассказать мне об отце, или вы надеялись, что я смогу чем-то помочь вам?

- Что вы можете сделать? - вздохнула она. - Кто вообще может ему помочь, если он еще жив?

- Наверное, вы правы. - Он смотрел на нее, и взгляд его был грустный и извиняющийся. - Боюсь, я ничего не могу сделать…

Луиза понимала, что не имела права говорить так, но слова не слушались запрета и сами выскальзывали из нее:

- А ваш бог? Вы же служите ему, попросите его…

- Наш бог ничего не может, - покачал головой Гуннар.

- Так зачем он вам?

- Это не так просто объяснить, - сказал Гуннар и извиняюще улыбнулся: - Вот вы принесли тощего крошечного котенка. Что он может вам сделать? Разве что потянул за какую-то ниточку сострадания. Если б господь был всемогущ, он бы прекрасно обошелся без нас, и служить ему было бы все равно, что служить королю. Может быть, и выгодно, но для чего? А я служу существу слабому, нуждающемуся во мне, и эта служба дает мне удовлетворение…

- Но разве в мире мало людей, которые остро нуждаются в помощи? Может быть, еще острее, чем ваш бог? Почему вы не служите им?

Гуннар нахмурился и долго шел молча.

- Вы думаете, я никогда не задавал себе этот вопрос? Это непростой вопрос… Но когда пытаешься служить людям, душа всегда оказывается в смятении: почему тому, а не этому. Служа одному, вызываешь зависть и ненависть других. Нет, чистая любовь может быть обращена только к тому, кто вне нас…

- Значит, вы уходите от людей?

Гуннар помолчал, едва заметно пожал плечами.

- Люди… Наверное, вы правы. Наверное, я потому и ищу бога, что боюсь людей…

- А отец?

- О, не подумайте, что я равнодушен к отцу. Просто с годами мы все меньше становились нужны друг другу. Особенно после смерти матери…

- Вы хотите сказать… что я…

- О нет! Нет, нет! Пожалуйста, не думайте, что я ревновал отца к вам! Он любит вас, и за это я вам благодарен…

Нет, дерево на скользком склоне было плохой опорой. Может быть, она и поделилась с ним горем, но все равно горя оставалось в ней слишком много, чтобы выжить.

- Я понимаю, - пробормотала она. - Может быть, вы правы. Может быть, удобнее служить придуманному богу, чем пытаться помочь отцу. Тем более, что помочь ему, наверное, невозможно…

Гуннар несколько раз медленно кивнул, и Луизе показалось, что в глазах у него стояла боль.

- Простите, - сказала она. - Я не хотела…

- О, не извиняйтесь… Я понимаю вас… - Гуннар еще больше ссутулился и зябко запахнул свой грубый толстый плащ.

- Спасибо, - пробормотала Луиза, - я, пожалуй, пойду к автобусной остановке. Пока еще светло…

- Нет, Луиза, вы останетесь. Хотя бы на несколько дней. У нас есть свободные комнаты.

- Но…

- Здесь же не монастырь. К тому же старший отец поймет…

***

Луиза лежала в темноте на узкой жесткой кровати. В комнате слабо пахло человеческим потом, сухими травами, тоской. Откуда-то издалека донесся собачий брех.

Все было бессмысленно. Не надо было тогда играть с собой в прятки на мосту. Не надо было судорожно карабкаться вверх по скользкому склону. Зачем растягивать отчаяние? У Гуннара хоть есть свой бог. Бог, которого нет. Может быть, именно это его больше всего и привлекает. Коммуна Отцов… Это они отцы бога… Может быть, им легче быть отцами несуществующего бога, чем остаться в жизни и стать отцами живых существ… Во всяком случае, спокойнее.

Ей вдруг почудилось, что за дверями кто-то стоит. Она приподнялась, прислушалась. В дверь тихонько постучали.

- Кто там? - шепотом спросила она.

- Это я, Гуннар, - так же шепотом ответил голос из-за двери. Вот тебе и служение богу, зло подумала Луиза. И это - сын Ника…

- Не бойтесь, Луиза, - тихонько сказал Гуннар и осторожно закрыл за собой дверь. В своем плаще он был невидим в плотной темноте. - Вы разрешите мне сесть?

- Да, - пробормотала Луиза.

Он сел на краешек ее кровати, и она отодвинулась, чтобы не касаться его спины.