Искатель, 1961 №4

Люди слушали звуки погони и желали удачи волкам — в этом было их спасение. Люди забыли об усталости, голоде и лишь напряженно слушали. Где-то рядом раздались тяжелые удары, лязг волчьих зубов, рычание и вой: охота подходила к концу. Преследуемое животное, видимо, окончательно выбилось из сил, и охота уже шла не по кругу, как перед этим, а по прямой, надвигаясь на людей… Один из них схватил ружье и взвел курки, другой плотно обхватил древко топора, и оба скатились на снег под прикрытие нарт.

Через пламя костра мелькнула тень, и рядом с людьми, глубоко вспахав снежный наст, остановился лось. Он резко повернулся и выставил навстречу преследователям тяжелые гребни рогов. Огонь, великий огонь разделил лося и скулящую в бессильной ярости стаю. Но голод и азарт преследования отбросили страх. Сначала через костер метнулся один самый старый и опытный волк. Лось встретил его ударом рогов. Волк упал в пламя костра. Запахло паленой шерстью. Вслед за первым волком бросились другие…

Люди пришли на помощь лосю. Защищая его, они спасали и свою жизнь. Они колотили волков, тыча пылающими головешками в их раскрытые пасти. И волки отступили. Злобно рыча, стая откатилась за линию огня. Люди бросили еще несколько головешек в оскаленные морды, и волки отступили дальше.

Лось часто дышал, изредка слизывая языком кровь с боков. Люди смотрели на могучее животное, и чувства их раздваивались. В лосе они видели спасение от голода, стоило только нажать курок… Один из них уже направил стволы в сторону лося и почти коснулся места, где под кожей ощущалось биение сердца… Лось доверчиво повернул к человеку голову и втянул воздух раздутыми ноздрями. Рука человека дрогнула. Он опустил ружье и посмотрел на товарища. Взгляды людей встретились…

Человек вновь поднял ружье, взвел оба курка, направил стволы туда, где в темноте мерцали фосфоресцирующие точки волчьих глаз. Гул двух выстрелов потряс воздух. В ночи раздался волчий вой и удаляющийся топот старого лося.

ПЕРВОЕ ЗНАКОМСТВО

Наверное, со стороны я имел преглупый вид. Представьте себе: сидит на снегу бородатый дядя, командир экспедиционного авиаотряда, в темных очках, с надвинутым на голову капюшоном полярной куртки, один-одинешенек и хохочет. Да так, что на глазах выступают слезы…

К счастью, меня никто не видел. Ребята из моего экипажа занялись заправкой самолета, а я, пользуясь коротким перерывом в работе, решил посмотреть колонию императорских пингвинов, о которой много до этого слышал.

Колония — рядом с Мирным.

Я обошел несколько небольших островков и направился вдоль изумрудной стены вмерзшего в лед айсберга. По пологому скату забрался на его вершину. Внизу открылась долина, зажатая полукольцом ледяных скал, сверкающих в лучах низкого солнца искрами драгоценных камней. Между скалами в голубой тени топтались тысячи птенцов императорских пингвинов, и над их сплошной серой массой кое-где возвышались элегантные в своих черных «фраках» взрослые пингвины.

Стараясь не вспугнуть этих забавных птиц, я спустился с айсберга и сел на снег. Опасения оказались напрасными: пингвины меня не испугались. Наоборот! От толпы отделилась пара плюшевых детишек и неторопливой валкой походкой направилась ко мне с явным намерением познакомиться. Что ж, для этого я и пришел. Уже взведен затвор фотоаппарата, осталось лишь нажать спуск и запечатлеть на пленку новых знакомых…

Но что произошло в пингвиньем стаде? Почему они все сразу пришли в движение?

До этого мне никогда не приходилось задумываться над тем, что такое смелость, а тут… Честно признаюсь: появилось непреодолимое желание вскочить на ноги и бежать!

Прекратился разноголосый шум. В угрожающем молчании ко мне повернулись головы всех обитателей этой долины, и пингвины медленно стали приближаться. Ближе. Ближе!..

А вдруг все стадо бросится на меня? От тысячи клювов не спрячешься… Что делать?

Я сжал зубы и решил ждать. Ждать до последнего момента, а там… В юности я был неплохим спринтером.

Первая пара птенцов, так похожая на плюшевые игрушки, остановилась у моих сапог. Они уставились на меня черными — без всякого выражения — глазами, потрогали подошвы сапог и придвинулись ближе. От стада отделился взрослый пингвин. Торопливо шагая, он преградил им дорогу, толкнув муаровым брюшком, и грозно щелкнул клювом в мою сторону.

Я поджал ноги в положение «на старт».

Пингвин растопырил крылья и, действуя ими, как руками, шлепками погнал обоих детишек в стадо.

Я облегченно вздохнул и рассмеялся.

Пингвин остановился, повернув ко мне голову.

Я засмеялся громче.

Пингвин несколько раз прищелкнул клювом и обругал меня на своем языке. Я хохотал. Пингвин недоуменно разводил ластами, шипел и каркал, возмущаясь, но не забывая гнать перед собой пингвинят в сторону стада. А над стадом снова повис разноголосый гам с редкими всплесками отдельных голосов, похожих то на воркование голубя, то на первое неумелое «кукареку» молодого петушка, то на жалобное уханье филина. Но эти отдельные голоса пропадали в общем гуле. Стадо жило своей жизнью и не обращало на меня никакого внимания.