Искатель. 1963. Выпуск №5

Можно, конечно, по-разному оценивать занимательность повести как детективной истории. Думается, что с этой точки зрения в американской детективной литературе можно отыскать и кое-что «позанимательней».

Но повесть Айриша заметно выделяется среди потока стандартно-бездумных детективных историй своим сочувственным и правдивым рассказом о полной драматизма судьбе двух молодых людей, потерпевших крах в своей погоне за счастьем. Немало интересного читатель узнает о той жизни современной Америки, которая редко встречается на глянцевых страницах иллюстрированных рекламных журналов. А между тем она касается судеб миллионов людей.

В этом, на наш взгляд, ценность повести Уильяма Айриша.

Л. МИТРОХИН

О'ГЕНРИ

КОСА НА КАМЕНЬ

Рассказ О'Генри «Коса на камень» был опубликован в журнале «Всемирная иллюстрация» в 1925 году. Новый перевод сделан для «Искателя» Е. Толкачевым.

Рис. С. ПРУСОВА

Билли Бистон стоял у стойки бара и млел: вертел в руках шляпу, глупо-счастливо улыбался и чувствовал, как поток величайшей нежности заполняет его сердце, грудь и, кажется, вот-вот вырвется наружу и затопит весь бар.

А по другую сторону стойки стояла Сибилла Вискерс, звонко смеялась и без умолку щебетала о тысяче вещей: о нарядах, о виски, о прическах и орлах, о весне и о нападении на поезд, с неумолимой женской логикой связывая весь этот винегрет в ту очаровательную болтовню, от которой и млел Вилли.

Вилли не повезло. Отправившись в поисках приключений в Техас, он скоро убедился в том, что времена героических эпопей миновали, и готов уже был повернуть оглобли в родной Массачусетс, когда, как-то войдя в бар старика Вискерса, увидел за стойкой Сибиллу и… остался.

«Любовь питается вздохами, трепетом и лунным светом». Это самая наглая ложь, какую только мне приходилось слышать от поэтов, которые, вообще говоря, никаким нравственным кредитом у деловых людей не пользуются. Несмотря на свои двадцать три года, влюбленность и природную субтильность сложения, Вилли должен был поступить клерком к местному страховому агенту, чтобы поддержать свое восторженное существование у стойки бара старика Вискерса.

Старик не скрывал своего удовольствия, видя воркующую парочку: Вилли имел еще запас городских костюмов, а старик всегда мечтал иметь зятем городского человека.

А когда Вилли подарил старику шапо-кляк, завалявшийся на дне чемодана, вопрос о свадьбе был решен и принципиально и практически. Старик гордо щелкал своим цилиндром и клялся, что бросит Кактус-сити и откроет в городе бар.

Обстоятельства как будто складывались благоприятно, но… неприятность началась именно с цилиндра старика Вискерса. Двое пьяных ковбоев стали задевать какого-то хмурого парня, одиноко тянувшего свое виски-сода. И когда один из них плеснул пивом на столик хмурого молодого человека, тот встал, спокойно надел шляпу, подошел к пьяному и, схватив его за шиворот, перебросил через весь бар. Пьяный шлепнулся на стойку, как раз на гордо сверкающий цилиндр старика. Цилиндр жалобно крякнул, и из блестящего бока вылезла пружинка.

Тут заревели сразу трое: старик Вискерс и оба пьяных. Еще секунда, и дело дошло бы до пальбы, но незнакомец поднял руку и хладнокровно сказал:

— Минуту, джентльмены. Прежде чем пытаться пристрелить меня, подумайте об этом хорошенько.

Он вынул оба своих кольта и обратился к Сибилле:

— Стойте спокойно, мисс.

Потом поднял оба револьвера — бац, бац, бац, и над головой Сибиллы появилась надпись из пуль:

«IDAHO».

Наступила минута молчания. Затем восторженный шепот пробежал по бару:

— Вот так штука…

— Это настоящий стрелок…

— Я знал только одного человека, который мог делать такую штуку, — проворчал Вискерс. — Это Сова Фостер. Он еще выводил рамку из пуль вокруг надписи.

— Ну, этот был чином повыше меня, — весело сказал незнакомец и, подойдя к Сибилле, нежно спросил: — Вы не испугались, мисс?

— Нет, — ответила Сибилла.

С этого момента Идаго-Аткинс прилип к стойке, топтался около нее с утра до ночи и совершенно вытеснил Вилли от стойки и из… судя по веселому щебетанию Сибиллы, и из ее сердца.

Вилли не сдавался. Целыми вечерами он простаивал у стойки в надежде улучить момент и объяснить Сибилле всю нелепость создавшегося положения. Но ни Сибилла, ни Аткинс не обращали на него ни малейшего внимания.

Она болтала о тысяче вещей: о нарядах, о виски, прическах, весне и нападении на поезд, а Аткинс сиял как именинник и глупо ухмылялся.

Наконец Вилли набрался храбрости и решился заговорить, но после первого его слова Аткинс сдвинул брови и сказал:

— Выйдем на минутку.

И когда они вышли, Аткинс произнес:

— Я никогда не убивал иначе как защищаясь, но на этот раз я готов сделать исключение для вас или для всякого, кто будет вторым по эту сторону стойки. Поняли? Прощайте.

Вилли провел бессонную ночь и наутро поделился своим отчаянием со стариком Вискерсом.