Искатель. 1964. Выпуск №4

И через несколько дней снова запись:

«Одновременные наблюдения из Москвы и Петровской академии 1885 г. июня 24 дня показали, что базис Москва — Академия слишком мал. Через два дня г. Белопольский наблюдал в деревне Листвянах, близ Пушкина по Ярославской железной дороге, а я в Москве. Расстояние между пунктами, взятое из специальной карты Шуберта, — 30,4 версты, азимут Листвян из обсерватории = 20°14' от севера к востоку.

Наблюдения этого вечера были особенно удачны; мы нашли пять почти одновременных определений одних и тех же образований; разности моментов наблюдений не превосходят двух-трех минут. Вертикальные высоты облаков от поверхности Земли из этих пяти измерений получились следующие… Взяв среднее, найдем, что при зенитном расстоянии в Москве = 79° высота облаков была = 69 верстам.

[9] При этом облака находились в 360 верстах от московского наблюдателя и стояли приблизительно над городами Ярославской губ. Даниловом и Любимом, близ границы Вологодской губ.»..

Цераский снова внимательно проверил все цифры и, подумав, добавил с щепетильной добросовестностью:

«Это определение высоты нельзя считать особенно точным… в Листвянах все наблюдения за исключением первого сделаны немного позже, так что на вычисленную высоту могло иметь влияние собственное движение облаков».

…Он и не заметил, что наступили сумерки. Пора было засветить лампу.

Цераский постоял у окна, глядя на улицу, на огни в домах, обдумывая те выводы, которые можно было сделать из первых наблюдений за серебристыми облаками. Потом вернулся к своим записям, но время от времени поднимал голову и, задумчиво теребя бородку, смотрел в окно.

Отсюда, из-за письменного стола, огни казались далекими.

Цераский любил эти часы. Ему нравилось, работая, встречаться иногда глазами с вечерним городом. Думалось ясно. От нетерпеливого желания записать мысль, становившуюся вдруг радостно четкой, покалывало даже в кончиках пальцев. А когда он смотрел на какое-нибудь светящееся в ночи окно, это не мешало, наоборот, придавало тому, о чем он думал, настроение, весьма им ценимое. Он думал о предмете специальном, и, не перебивая этих мыслей, приходили другие — об огнях, которые зажигает человек…

Работой Цераского были звезды — огни самые неизведанные. Он занимался астрофотометрией — изучением и измерением блеска этих немыслимо отдаленных светил. Занимался вот уже десять лет, измерил блеск не одной сотни звезд.

Работа шла успешно. Он тщательно исследовал различные факторы, влияющие на точность фотометрических наблюдений. Ему удалось обнаружить систематические ошибки, которые обусловлены физиологическими особенностями зрения, и разработать методику, позволяющую вести фотометрические измерения звезд с высокой точностью.

Два года назад он защитил магистерскую диссертацию, работал теперь над докторской.

Его увлекала деятельность преподавателя, популяризатора науки. Очень хотелось привлечь к работе в ней побольше молодежи. Молодые люди редко, весьма редко приходят в науку, считал он… Самому Цераскому не было еще и сорока лет, и впереди он видел множество интереснейших исследований. Витольд Карлович обдумывал способ эксперимента, с помощью которого, вероятно, можно будет определить нижний предел температуры Солнца, а этого еще никто в мире не делал! Он ставил себе целью и измерение звездной величины Солнца, работал над созданием целого ряда астрономических инструментов и…

И серебристые облака никакого отношения ко всему этому не имели.

Но сейчас он испытывал глубочайшее чувство удовлетворения. Вероятно, изучение серебристых облаков даст немало полезных сведений об особенностях верхних слоев атмосферы. А каждый новый факт — это новый огонек на пути науки. Да, огни — радость идущего…

Однако что же они такое, эти серебристые облака? Откуда они, как образовались? Не результат ли страшного взрыва Кракатау два года назад?