Искатель. 1967. Выпуск №1

— Когда-то было проще, — рассказывал мне по дороге на площадку Николай Николаевич. — В одиннадцатом году в Малых Кармакулах на Новой Земле метеорологическая будка вся обледенела, покрылась гололедом. Метеоролог написал: «Всевышний запечатал» — и стал ждать, когда растает…

А вот и площадка. Николай Николаевич включил электричество.

Подошли к метеобудке.

— На улей похожа, — сказал я.

— Похожа, — согласился метеоролог. — На Новой Земле я как-то сказал одному туристу, что развожу в ней пчел.

— И он поверил?

— Представьте, только удивился, как это пчелы выживают при таких низких температурах. Ну, я ему объяснил, что еще осенью окунул своих пчелок в мед, а потом выволок их в гагачьем пуху. Пух прилип, и теперь мои пчелки больше не мерзнут.

История эта меня развеселила и… насторожила. Я вспомнил, что еще в Москве меня предупреждали — в Арктике любят разыгрывать новичков.

— А что это у вас справа, на приборе? Волос? — спросил я.

— Да, это человеческий волос. Он прекрасно реагирует на изменения влажности. Когда влажность увеличивается, волос растягивается.

— Неужели?! — обрадовался я, вспомнив о своей редеющей прическе и тут же позабыв о бдительности. — Значит, если лысому все время смачивать голову…

— То лысым и останется, — с явным удовольствием закончил за меня Николай Николаевич.

И взялся за фотоаппарат.

— Вы уже годитесь для эффектного снимка. Улыбнитесь…

— Э… оно что-то не улыбается…

— Кто?

— Лицо.

— Ну ладно. Сожмите скулы, сделаем мужественный снимок.

Я вдруг почувствовал, что замерзаю. Еще бы! Термометр показывал минус 34!

— Готово! Вернемся?

— И если можно — бегом!

Николай Николаевич потушил электричество, включил фонарик и стал меня догонять.

— А у вас тепло! — сказал я, входя в домик метеорологов-актинометристов.

— Тепло, — ответил Борис Александрович Пятненков, подкладывая уголь в печурку, — но это еще не все.

— Что?

— У нас иногда температура воздуха в домике повышается до тридцати градусов жары.

— Кстати, — вставил Николай Николаевич, — а вам известно, что в Арктике гораздо теплее, чем в Ташкенте?

— Известно! — я решил не оставаться в долгу и стал наступать. — А вам, Николай Николаевич, известно… — что бы такое ляпнуть, — что белое — это черное?

— Совершенно верно! — разом ответили оба метеоролога.

— Если иметь в виду снег, — уточнил Николай Николаевич.

— Снег — абсолютно черное тело, — подтвердил Борис Александрович.

Я и глазом не повел.

— Ничего удивительного, — пожал я равнодушно плечами. — Если в Арктике теплее, чем в Ташкенте, то почему бы снегу не быть черным?

Актинометристы переглянулись. Их взгляды обозначали: объяснить этому невежде или неудобно, все-таки гость?

— Видите ли, — деликатно начал Николай Николаевич, — вы, конечно, знаете, что в летние месяцы здесь солнечная радиация выше, чем даже на юге. Солнце-то здесь летом светит круглые сутки.

— Ну, а снег, вы это, конечно, тоже не хуже нас знаете, — продолжил уже Борис Александрович, — как тепловое тело отражает энергию, равную количеству, излучаемому абсолютно черным телом.

Я ответил, что, конечно, знаю. Но ответил этак двусмысленно. И еще подмигнул левым глазом. Мол, понимай меня как понимаешь, я тоже хитрый.

Но на самом деле поверил. Ученым в наш век надо верить. Только мне почему-то кажется, что в Ташкенте все-таки теплее, а снег — я, конечно, уже не утверждаю — абсолютно… белое тело. А?

«СП-6. Почтмейстеру мистеру Овчинникову»

Заведующий радио дрейфующей научно-исследовательской станции «Северный полюс-6» Николай Николаевич Овчинников, вторично зимовавший на СП-6, заведовал «по совместительству» и почтой. Дополнительной оплаты он за свое совместительство, разумеется, не получал. И не требовал. А хлопот по почте было немало.

Филателисты со всего мира буквально одолели «почтмейстера мистера Овчинникова» своими просьбами поставить штемпель на марки и конверты «с расчетом, чтобы штемпель, захватывая уголки марок, в основном ложился на конверт».

— Вопросы, — рассказывал мне Овчинников, — встречаются самые неожиданные. Например, спрашивают: «Какое у вас местное отделение?», «В какой вы области?»

Не менее анекдотична и переписка с некоторыми организациями.

На просьбу прислать для бани березовых веников сюда пришел такой ответ: «Березовые веники заготовляйте хозяйственным способом».

Когда зимовщики попросили отправить в адрес СП-6 пишущую машинку, из московского ГУМа ответили: «Обратитесь в ближайшее почтовое отделение».

По-видимому, не все еще точно уяснили себе, что станция СП-6 находилась на дрейфующей льдине и собственной березовой рощей, к сожалению, не обзавелась.

— Чего только не бывает! — смеется «почтмейстер». — Когда я снимался с военного учета, меня спросили: «Куда вы едете?» Я ответил: «На СП-6». — «Ну там, — сказали мне, — и встанете на учет».

Однако вернемся к филателистам.

Страстным филателистом оказался и известный французский ученый, председатель Комитета полярных исследований и начальник французской антарктической экспедиции Поль-Эмиль Виктор.