Искатель. 1967. Выпуск №2

— Ну ладно, принимайся за дело, Берк. Объявляй аврал и свисти всех наверх. У тебя будет время для переживаний потом. Если тебя беспокоит проигрыш, то забудь о нем. А если ты так расстроен неудачей своего любимца, не принимай этого так близко к сердцу. Все-таки твой Электронный Мозг оказался гораздо лучше, чем я ожидал. Я думал, что у него просто перегорит предохранитель и он полностью выйдет из строя. Этого не случилось, он по-прежнему работает, пытаясь решить поставленную задачу с помощью всех до единого своих отделов. Скорее всего он разрабатывает в настоящее время теорию типов, которая и сможет дать нам решение этой проблемы. Вряд ли Мозгу потребуется на ее разработку больше года.

Берк не двигался, Кэри посмотрел на него каким-то странным взглядом.

— Что случилось? — спросил он с раздражением в голосе.

Рот Берка исказился, в уголках губ выступила пена.

— Ты… — начал он. Слово вырвалось из его горла, как стон умирающего.

— Что та…

— Ты — идиот! — обрел, наконец, дар речи Берк. — Ты — абсолютный кретин! Неисправимый болван!

— Кто? Я? — закричал в ответ Кэри, пытаясь протестовать. — Я оказался прав!

— Да, ты оказался прав, — сказал Берк. — Даже слишком прав. Как ты думаешь, каким образом я смогу заставить Электронный Мозг прекратить рассмотрение этой проблемы и включить атомный реактор, дающий нам тепло и электричество, если все элементы, все до единого отделы установки заняты рассмотрением твоего парадокса? Что я могу сделать, если Мозг немой, слепой и глухой?

Они посмотрели друг на друга через разделяющее их пространство комнаты. Туман от их дыхания белым облаком поднимался в холодном воздухе: отдаленный рев шторма, заглушаемый до этого толстыми стенами метеостанции, казалось, стал громче, приобрел оттенок какого-то свирепого триумфа.

Температура внутри помещения продолжала быстро падать.

Перевел с английского И. ПОЧИТАЛИН

Игорь ПОДКОЛЗИН

ЗАВЕРШАЮЩИЙ КАДР

В годы Великой Отечественной войны моряки-подводники вписали в историю Советского Военно-Морского Флота немало славных страниц. Уходя на боевое задание в районы, расположенные вдали от родных берегов, случается, подводная лодка при трагическом исходе операции исчезает бесследно. Поэтому иногда бывает, что подвиг команды остается навсегда тайной. Рассказ И. Подколзина о беспримерном мужестве и героизме подводников написан на документальной основе и приоткрывает завесу неизвестности над одним из эпизодов боевых будней нашего Северного флота.

И. А. КОЛЫШКИН, Герой Советского Союза, контр-адмирал в отставке.

Рисунки И. БРУНИ

Сквозь маленькое окно еле-еле пробивался тусклый рассвет. Ильмар Нильсен давно уже проснулся и лежал, устремив неподвижный взгляд в бревенчатый потолок, прислушиваясь к доносившемуся с моря шуму прибоя.

Дождь монотонно барабанил по крыше. Спешить было некуда. С тех пор как пришли фашисты, рыбакам было запрещено выходить в море без особого разрешения коменданта. А что понимает он, этот очкастый, прямой и высохший, как скандинавская сосна, немец в ловле сельди? Да и странное это дело — спрашивать разрешения на ловлю рыбы у себя дома, в своих родных водах, где испокон веков рыбачили все Нильсены. Он вспомнил, как вчера в кабачке один пьяный солдат разглагольствовал, что он-де потомок викингов и здесь защищает Норвегию от коммунистов. «Потомок» был плюгав и походил на древнего викинга, как он, Нильсен, на господа бога. Нет, он не пойдет унижаться перед этим долговязым фашистом. Не такой он человек. Да и много ли ему теперь нужно, когда умерла жена, а сын переехал в город? Как-нибудь проживет.

За окном тоскливо шумели сосны. Большой, разжиревший от рыбы дымчатый кот подошел к кровати и прыгнул хозяину на ноги. Старик почесал кота за ухом, встал и начал медленно одеваться. Затем, выпив кофе, вышел из дома.

Дождь перестал. Прямо перед ним серо-белой равниной уходила к горизонту необъятная водяная ширь. Море было спокойно, только у самого берега, в глубине фиорда, лениво перекатывались волны и глухо ворчал прибой. Нильсен набил трубку и сел на крыльцо. Торопиться действительно было некуда. Долго сидел он, нахохлившись, положив на колени загрубевшие и красные от соленой воды руки. Смертельная тоска разъедала душу. И зачем он еще живет, одинокий и никому не нужный старик?