Искатель. 1970. Выпуск №6

«Когда вышел у него весь порох, он бегал за зверями и таким образом ловил их. Постоянным упражнением достиг он того, что мог бегать по лесам, равнинам, утесам с неимоверною быстротою. Он ловил коз и на спине своей приносил их к дому. Раз он безостановочно преследовал козу и схватил ее на краю пропасти, куда и упал вместе с нею. Падение так оглушило его, что он лишился чувств от страха и боли. Когда пришел в себя, то увидел, что коза лежит под ним мертвая. Он пролежал более суток на одном месте и едва мог дотащиться до своей хижины, которая находилась на расстоянии целой мили. Из нее не выходил он десять дней…

Вследствие долгой привычки начал он находить вкус в говядине[4] без соли и без хлеба; летом нашел он много превосходной репы, которая была, вероятно, посеяна давно экипажем какого-нибудь корабля. Также добывал он хорошую капусту с деревьев.[5] Он приправлял еду так называемым английским перцем, которого на острове было много. Там же нашел он черный перец, назвал его малагита и узнал, что перец очень полезен при желудочных болезнях.

Наконец, перестав скучать, он развлекал себя тем, что вырезывал имя свое на деревьях, с означением дня и года, или пел и учил кошек и коз плясать с ним. Сначала кошки и крысы вместе были против него; они расплодились на острове, вероятно, с кораблей, которые заходили сюда за водой и дровами. Крысы грызли ему ноги и платье. Чтобы избавиться от них, он приручил к себе кошек, давая им куски мяса; они сотнями ночевали около его хижины и скоро избавили Селькирка от крыс. Так победил он затруднения в печальном уединении и наконец жил в нем довольно удобно».

Эти несколько отрывков взяты из книги капитана королевского флота Вудса Роджерса, в последний день января 1709 года во главе двух кораблей ставшего на якорь возле островов Хуан-Фернандес. Под его началом были два капера из Бристоля. Капитаном одного из них — «Герцога», тридцатипушечного судна при 117 человеках команды — был Вильям Дэмпьер. Да-да, тот самый!

…Вечером 1 февраля на острове Мас-а-Тьерра вспыхнули огни. На кораблях Роджерса их приняли за огни французских судов, стоявших в отдалении на якоре. На самом же деле то были костры Селькирка.

Утром лодка доставила его, одетого в козьи шкуры, на борт одного из судов. «Он почти забыл говорить за время четырех лет, произносил полуслова. Сначала мы понимали его с большим трудом». Еще одна деталь, свидетельствующая о силе воли шотландца: «Мы сразу предложили ему рома, но он отказался, боясь, чтобы он не повредил ему, потому что он на острове привык пить одну воду».

Итак, затворничество Александра Селькирка кончилось 2 февраля 1709 года, 1580 дней спустя после ссоры с капитаном «Пяти портов».

— Поблагодарите провидение за то, что Страдлинг ссадил вас здесь, — сказал ему капитан Роджерс, после того как Селькирк, спустя несколько дней обретя все-таки дар речи, поведал ему вкратце свою историю.

— Почему же?

— Отойдя от Хуан-Фернандеса, «Пять портов» вскоре попал в бурю и пошел ко дну…

Дэмпьер отрекомендовал Селькирка как отличного моряка, и капитан Роджерс взял его с собой дальше в кругосветное плавание подшкипером. Лишь в 1711 году, не видав родных берегов почти восемь лет, Александр Селькирк прибыл на борту «Герцога» в Англию.

Буквально на другой же день боцман-отшельник стал самой популярной фигурой в порту. Стало модным съездить побеседовать с человеком, общавшимся в течение стольких лет только с козами. Правда, справедливости ради, отметим, что островитянин не стал за это время Цицероном, а похвальное воздержание от крепких напитков, отмеченное Роджерсом, сменилось злоупотреблением ими.

Как бы то ни было, но интерес к матросу-островитянину вырос еще пуще после того, как капитан Вудс Роджерс выпустил свою книгу «Путешествие вокруг света с 1708 по 1711 год» (в те времена в ходу были бесхитростные заглавия).

Центральной главой в книге был «Рассказ о том, каким способом Александр Селькирк прожил четыре года на острове».

Публика изумлялась, узнав, что «когда Селькирк пошел с нами на охоту, то обогнал лучших наших бегунов и превосходную собаку, которую мы держали на корабле». Восхищались сметкой и распорядительностью одиночки: «Когда одежда свалилась с его плеч, он сшил себе панталоны из козьей шкуры; нитками ему служили козьи жилы, а иголкой — гвоздь». Читатели того времени, сами многие познавшие и дальние походы, и долгие отсутствия, жаждали подробностей. 1 декабря 1713 года один из самых громких журналистов тех лет, Ричард Стил, напечатал в журнале «Инглишмен» большую статью со слов Селькирка (сейчас бы это назвали «литературной записью»).

Но куда более важным событием следует признать встречу Селькирка в Бристоле с другим известным журналистом того времени — Даниелем Дефо. Без сомнений, при иных обстоятельствах приключение Селькирка в конце концов так бы и кануло в хронике бурных событий последующих веков.

Но имя его осталось в истории, ибо в результате этой встречи появилась книга. Вот ее полное название: