Искатель. 1971. Выпуск №5

Словно музыкальная иллюстрация к моему тревожному вопросу, комнату наполнил звук разбитого оконного стекла. И я и хозяин вскочили почти одновременно. Я сделал Андрееву знак рукой — оставаться на месте, быстро подошел к окну и осторожно выглянул. Несколько мальчишек в панике удирали за угол.

— Эй вы, герои! — крикнул я им вслед. — Вот я вам задам!

Как же, задашь ты им. Не начинать же новое следствие о разбитом оконном стекле.

Опасный предмет лежал в углу комнаты. Как и следовало ожидать — обыкновенный теннисный мяч. Вот и все покушение.

Мой визит закончился.

— Ну что же, — проговорил я на прощанье. — Запишите номер моего телефона. Если вспомните что-нибудь или что случится, звоните. У меня предчувствие, как вы выражаетесь, что это не последняя наша встреча.

Андреев улыбнулся. Потом записал номер моего телефона.

«Визит без особенных результатов», — думал я, пересекая парк. Но в нашей работе результаты не всегда видны сразу. Некоторые разговоры, с виду абсолютно пустопорожние, иногда являются причиной массы интересных последствий. И между прочим, рождают в твоей голове новые вопросы.

Из многих вопросов, которые в этот миг больше всего беспокоили меня, один звучал так: куда пойти обедать?

Эту сложную проблему неожиданно разрешил транспорт: трамвай остановился на площади Ленина. Я зашел в закусочную. Устроился за отдельным столиком, но быстро заказать обед не удавалось. Хорошо, что мне было над чем подумать, так что время уходило не зря. Наконец появился официант и радостным голосом сообщил, что ничего, кроме жареной наденицы,[3] нет.

— Как раз наденицу я и хотел…

Официант поторопился исчезнуть.

— И один салат… — крикнул я ему вслед. Тот даже не оглянулся.

— И стаканчик вина… — добавил я, хотя официанта уже не было видно.

Представьте себе мое удивление, когда всего через пятнадцать минут все три мои заказа были выполнены. Официант-виртуоз на лету воспринимает, запоминает и выполняет заказ.

Наденица оказалась холодной, но я настолько привык к остывшим блюдам, что мне показалось, будто она горячая. Аппетитно давлюсь, одновременно решая служебные вопросы. Больше всего меня интересовала история с этими фактами. Почти доказано, что у Медарова действительно имелись какие-то доказательства против Танева, и можно считать доказанным, что это документы. Долгие годы, пока Медарова не было, они, очевидно, находились в маленьком сундучке. К сожалению, сундучок, как и сами доказательства, куда-то исчез. Если бумаги попали к тому, кого они интересовали сильнее всего, искать их — напрасный труд. Существует, правда, и другая возможность: Медаров мог оставить документы на временное хранение у кого-нибудь из своих знакомых. И это вполне вероятно, учитывая, что Танев для Медарова был «опасным человеком». Опасный человек, уничтожая доказательства, мог уничтожить и того, кто их носил при себе. И наоборот: владелец таинственных документов находился в относительной безопасности, пока «опасный» человек знал, что эти документы передали третьему лицу, которого он не знает. Механизм шантажа…

Я заплатил по своему скромному счету и поднялся, сожалея, что не могу пойти в кино. Хорошо все-таки, что у Медарова небольшой круг знакомых. Я рассчитывал обойти всех за один вечер. Поскольку Андреев из списка вычеркнут, я направился к Сираковым.

Вообще-то, вычеркнут объект «Андреев» из списка или нет, еще не ясно. Добрые глаза человека еще не означают, что все его слова — истина.

Солнце в этот день не спешило прятаться. Наверное, хотело посмотреть матч «Славия» — «Левски». Судя по всему, на стадионе будет сегодня полно народу, — большинство машин двигалось в направлении стадиона. К сожалению, я должен идти на свой матч, без публики и оваций. Правда, это не означает, что в случае неудачи меня не освищут. Я буду освистан беззвучно, но от этого только больнее.

Вот и дом Сираковых. На сей раз в виде исключения начну с чердачного этажа.

— А, это вы, — усмехнулась Лида, открывая мне дверь. — Какое совпадение… Я как раз думала о вас.

— Очень мило, — проговорил я. — Надеюсь, вы не думали обо мне ничего плохого?

— Напротив. Хочу написать вас как положительного героя.

— Гм… — пустил я в ход мое любимое восклицание, заходя в мастерскую. — В этой роли я еще не был.

— Я вспомнила о вас в связи с Медаровым, — объяснила Лида.

— Неужели? Ну тогда это действительно совпадение. Я тоже вспомнил о вас в связи с Медаровым…

— Помните, — продолжала девушка, не слушая меня, — я хотела написать портрет Медарова. А потом узнала от вас, что он умер. Но мысль об этом образе хищника не оставляла меня. Вы говорили еще, что от таких образов нет особой пользы. В ваших словах что-то было… В том смысле, что такой образ не может быть темой сам по себе, и поэтому у меня возникла идея использовать этот образ как противопоставление.

— Интересно… — пробормотал я, поглядывая на часы.

— Я решила создать конфликтную композицию, построенную на двух образах: новое и старое, вы и Медаров…

— Гм… А какой именно вы себе ее представляете? Мы сидим и беседуем? Или…