Искатель. 1971. Выпуск №5

— Не беспокойтесь. Иногда доказательства — вещь не для всех ясная. С точки зрения людей, похожих на вас, нож — приспособление для резания хлеба, но когда эта вполне невинная вещь окажется на столе у следователя, она может заставить задрожать кое-кого… Припомните лучше, что вы еще утаили от меня?

— Ничего не утаил, — ответил Андреев. — Я сразу так решил: ничего, кроме записной книжки, не скрывать.

— Гм… — хмыкнул я, недоверчиво глядя на собеседника. — А записную книжку зачем?

— С ее помощью мы с Верой рассчитывали заставить Танева признаться. Я лично не понимаю, какие доказательства могут быть в ней, но если Медаров так тщательно прятал ее, значит в ней что-то есть. Возможно, написано что-то невидимыми чернилами или спрятано в обложку… Мы с Верой решили предложить Таневу обмен, предварительно установив в Вериной комнате потайной магнитофон. Я, знаете, разбираюсь в магнитофонах.

— Лучше бы дали мне пепельницу, — заметил я.

Андреев огляделся, но в комнате царил такой беспорядок, что хозяин вместо пепельницы мог предложить мне только пустой стакан.

— Магнитофон, говорите? — продолжал я. — Хитро придумали…

— Еще бы. Все равно, что мы сказали бы ему, лишь бы он признался. Это и следствию пригодилось бы. Запись, которую мы собирались сделать, предназначалась для вас…

— Очень мило, — кивнул я, выпуская струйку дыма.

— Вы ничего не вытянули бы из такого, как Танев. Единственное, на что он мог рассчитывать в ответ на свою откровенность от вас, — это смертный приговор. А мы предложили бы ему то, что его больше всего интересовало: «Если скажешь, кто и как убил Андреева, получишь записную книжку».

— И он сразу же начал бы рвать на себе волосы и расплакался бы: «Это я убил его!» Хорошо придумали.

Андреев старался не обращать внимания на мою иронию, но, очевидно, и сам уже усомнился в правильности своего плана. И сказал, словно оправдываясь:

— С нас бы хватило, если бы он признался, что присутствовал при убийстве. Чтобы получить в руки записную книжку, он в чем-нибудь да признался бы, будучи уверен, что потом легко откажется от своих слов…

— А в это время тайный магнитофон ведет фатальную для него запись, — добавил я. — Упаси меня бог от таких активистов! Вы меня в могилу сведете своими связями с преступным миром. Какой голос разговаривал с вами вечером по телефону?

— Мужской голос, низкий, но какой-то хрипловатый.

— Естественно. Говорил через носовой платок. Если бы вы услышали его опять, узнали бы?

— Не уверен…

— Впрочем, желаю вам никогда впредь не слышать, — добавил я, задумчиво глядя на Андреева. — Да, товарищ инженер-электрик, мне только недоставало заботиться сейчас о вашей безопасности.

— Неужели вы думаете?..

— А вы нет? Если он не нашел того, что искал, и если этому человеку море по колено, то логично предположить, что поиски будут продолжаться. Вы играете в белот?

— Плохо… — буркнул Андреев, несколько удивленный неожиданным вопросом.

— Вот видите, но лучше, если вы проиграете в белот, чем если случится кое-что похуже. Значит, на эту ночь я пришлю вам партнера для игры в белот. А завтра утром другой товарищ проводит вас на работу. Вы разрешите позвонить?

— Телефон в холле…

— Знаю, — сказал я, поднимаясь. — Кстати, это была ваша первая ошибка в разговоре со мной. В следующий раз, когда будете рассказывать, что кто-то пришел к вам с противоположного конца города, чтобы сообщить бог знает какую чушь, сперва спрячьте телефон. Иначе вам никто не поверит. А впрочем, и это не поможет. Ваш номер есть в справочнике…

После этого поучительного замечания я вышел в холл, а хозяин принялся наводить порядок.

— Меня обокрали! — мгновенье спустя крикнул Андреев. В голосе его звучало облегчение, да, почти так. — Нет моего нового костюма… и денег нет…

— Сколько денег?

— Немного, конечно: пятьдесят левов. Но важно, что их нет. Значит, это просто кража!..

— Пусть делают выводы те, кто хоть немного разбирается в технике краж, — ответил я, подходя к телефону.

Поднял трубку. Гудка нет. Подул, потом дернул шнур. В моей руке лежал оборванный провод.

— У вас отрезали шнур, друг мой, — сказал я Андрееву, стоявшему на пороге комнаты.

— Как это?..

— Так вот и отрезали, — объяснил я, показывая оторванный конец. — Слишком серьезные предохранительные меры для такой пустяковой кражи.

Затем повернулся и вышел, оставив Андреева в его разгромленной комнате.

На бульваре я из первого же таксофона позвонил в управление и отдал необходимые распоряжения. На этом мои служебные обязанности на сегодня завершены. Не очень-то рано — почти час ночи!

Улицы пусты, и — самое главное для меня! — закрыты все — предприятия общественного питания. Хорошо, что в центре города есть одно исключение. Итак, я направляюсь к центру, подытоживая мысленно результаты следствия. Для трехдневного расследования у меня в руках не так уж мало фактов. Но все же недостаточно, чтобы завершить его. Какой-нибудь шутник может опять поинтересоваться: «Эй, ну что ты ждешь, почему не хватаешь Танева за шиворот?» Терпение, дружок, терпение. Мы работаем по плану.