Искатель. 1975. Выпуск №2

Бунгало Турильера, старого друга доктора Русто, стояло на берегу прекрасной бухты, замкнутой коралловым барьером. Почти весь день наши путешественники плескались в бухте, ныряли и охотились за рыбами с ружьями для подводной стрельбы. Рыбы тут были поразительные, особенно одна — расписанная красными и белыми квадратами, хоть в шахматы на ней играй. Все остальное время Валерий не расставался с кинокамерой, запечатлевая на цветную пленку красоты острова Гранд-Комор. Уже некоторое время из соседнего селения, скрытого прибрежным лесом, доносились звуки барабана. Теперь они усилились. Турильер, сидевший в кресле на веранде, очнулся от послеобеденной дремоты. Прислушавшись к барабанам, сказал, что в селении празднуют свадьбу.

— А можно пойти туда? — спросила Нонна.

Решили идти лесом, чтобы заодно посмотреть, как пробуждаются от дневной спячки лемуры.

Сумеречно было в лесу. Раздвигая лианы, свисающие с ветвей деревьев, путники медленно продвигались следом за Турильером. Вскоре набрели на целую стаю лемуров. Пушистые длинноухие зверьки прыгали с ветки на ветку, тихонько вереща и не обращая особого внимания на людей. Один сидел, свесив толстый хвост, и быстро сжевывал веточку с листьями, придерживая ее коротенькими передними лапками. Другой висел вниз головой, зацепившись хвостом за сук.

Потрескивал кустарник под ногами. Сгущалась темнота. За прыгали лучики карманных фонариков, которыми Турильер за ранее снабдил своих гостей. Ближе, ближе стучали свадебные барабаны.

Нонна вздрогнула от резкого крика, раздавшегося где-то наверху. Враз взметнулись лучи — в их свете возник красновато-черный лемур почти метрового роста. Он сидел на ветке, жутковато светились его немигающие пристальные глаза, уши стояли торчком. В следующий момент лемур прыгнул на ветку повыше, и путники увидели, что на его брюхе висит, вцепившись лапками, детеныш цветом посветлее.

— Это самка! — в восторге воскликнула Нонна. — А какой лемурчик чудный!

— Лемурчик как огурчик, — пробормотал Валерий, стрекоча кинокамерой.

— Тихо, — сказал вдруг Турильер.

Уже несколько минут он прислушивался к шорохам, к торопливым каким-то шагам в лесу. Посветил в ту сторону, но, кроме шершавых стволов и кустарника, ничего не увидел. Потом он обвел лучом фонарика ноги своих спутников.

— Нас четверо, — сказал Турильер. — А было пятеро. Кого-то нет.

Не было Ура. Кричали долго, отчаянно. Нонна сорвала голос. Проклинала себя: увлеклась интересным разговором, уши развесила… забыла, что за Уром, как за ребенком, надо приглядывать… Где он, господи боже? Что еще с ним стряслось?..

— Опасных для человека зверей на Коморах нет, — сказал Турильер. — Вот что, хватит кричать. Идите-ка втроем обратно до самого бунгало и смотрите в оба. А я потопаю за вами. Не собьешься с тропинки, Люсьен?

— Нет, — ответил Шамон. — А как же ты…

— Я тут у себя дома, — рявкнул Турильер. — Ну марш!

Шли скорым шагом. Во всем этом — в верещании лемуров и в хлопанье крыльев огромных летучих мышей, в нервной пляске фонариков, обшаривавших лес по обе стороны тропинки, во всей этой душной коморской ночи было нечто фантастическое.

Не улетел ли он на своей лодке, про которую рассказывают, что она будто бы сваливается прямо-таки ему на голову при мысленном зове?.. Мог ли он так поступить — без предупреждения, без прощания?.. Мог, мог! Было ведь уже однажды…

Они вышли из лесу. На веранде бунгало горел свет, там сидел кто-то… Нет, не Ур… Доктор Русто и Арман давно ушли на шлюпке на «Дидону»… Ах, это слуга Турильера…

— Жан-Батист, — окликнул его Шамон, ускоряя шаг. — Эй, Жан-Батист! Ты один дома?

— Нет, мосье, — сказал старый слуга. — Еще дома господин, который недавно пришел. Кушать не хотел, пить не хотел. Сразу пошел к себе в комнату.

Небольшой холл был слабо освещен лампочкой. Скрипели половицы, устланные пестрыми циновками. Нонна толкнула дверь в комнату Ура. Там было темно.

— Ур! — позвала она, чувствуя, что сердце колотится где-то у горла.

— Что? — ответил из темноты спокойный голос.

Валерий нашарил выключатель, зажег свет. Ур лежал на кровати, закинув руки за голову. В комнате было душно, окно задернуто тяжелой шторой, сплетенной из тростника.

— С ума ты сошел? — накинулся на Ура Валерий. — Шел с нами и вдруг исчез. Не мог сказать по-человечески, что решил вернуться? Что за фокусы, черт дери, ты выкидываешь?!

Ур сел на кровати. Что-то у него мелькнуло в глазах печально-виноватое — такое выражение бывает у собаки, когда ее ругает хозяин.

— Перестань, — сказала Нонна Валерию.

— Что «перестань»? — озлился тот. — У них на планете, может, принято исчезать в лесу и заставлять людей бегать, как борзых, а у нас не принято. Не принято, понятно? — гаркнул он на Ура. — А ну вас, — махнул он рукой и вышел. Было слышно, как на веранде он сказал Шамону:

— Такие дела, друг Люсьен. Хоть стой, хоть падай, как говорили в древнем Шумере…