Искатель. 1977. Выпуск №4

— О чем это я? Да, ШОДы в таком случае отпадут сами собой. А ДЭСП на первых порах может пригодиться… Впрочем, это уже детали…

Пан засуетился вокруг стола, собирая записи. Сейчас он больше, чем когда-либо, походил на одержимого — растерянный, с трясущимися от волнения пальцами.

Цивилизация дельфинов! Аи да профессор! Любопытно будет полюбоваться.

И снова увидел Карагодский немигающие глаза своих подопытных, и что-то вроде страха шевельнулось в душе — а вдруг…

Карагодский неохотно поднялся из уютного кресла, оправил костюм, пригладил волосы перед зеркалом. «Я хочу, чтобы человек перестал смотреться в зеркало и прихорашиваться…» Чудак. Музейный экспонат.

— Иван Сергеевич, если это не такая большая тайна, то куда мы все-таки плывем?

— Это не тайна.

Пан наконец собрал свои бумаги.

— Это не тайна, Вениамин Лазаревич. Я сам не знаю. Нас ведет Уисс.

Профессор снял с дверной ручки галстук и, сунув его в карман, открыл перед Карагодским двери.

Фрэнк Хаксли томился от безделья. Он ждал вызова диспетчера и не уходил из дежурки. Вызов почему-то запаздывал. Бэк, не разделяя нетерпения командира, спал в кресле сном праведника. Пилоты резерва разбрелись по Базе кто куда. Изучив улыбки девушек всего мира на потертых журнальных обложках, Фрэнк вытащил из комбинезона бобину с заветной лентой, Уже переключив видеофон на «Воспроиззедение» и поставив запись, пилот заколебался было, глянув на Бэка. Но, решив не без оснований, что помешать сну помощника может только атомный взрыв, он с бьющимся сердцем включил фильм.

«Межзвездный вампир» — кровью полоснула по экрану надпись, и Фрэнк Хаксли как бы перестал существовать…

Он увидел аборигенку, затаившуюся в густой, пряно пахнувшей листве. Ее мучил страх. Грязно-коричневые смрадные тучи едва не задевали верхушку дерева. Тяжелым душным покрывалом колыхались они над лесом, и дрожащий свет едва просачивался вниз. Было жарко, воздух, насыщенный испарениями и стойким запахом гнили, был неподвижен, и неокрепшие легкие, казалось, вот-вот лопнут, не выдержав судорожного ритма дыхания.

Встрепенувшееся ухо уловило приближающийся хруст. Через минуту хруст превратился в треск ломающихся огромных деревьев.

— Межзвездный вампир…

Задрожала земля, дерево, на котором сидела аборигенка, резко качнуло. Надо было спасаться. Прижавшись к стволу, неслышно проскальзывая сквозь путаницу лиан, аборигенка спустилась вниз, поскользнулась и едва не свалилась в топь. В тот же миг у горла лязгнули страшные челюсти, и продолговатая голова пронеслась над нею, испачкав чужой кровью.

Аборигенка хотела метнуться назад, но застыла, парализованная ужасом, — дорога назад была отрезана. С трех сторон протяжно ухала непроходимая топь. Вампир стоял, пружиня на непомерно больших грязных лапах, а маленькие передние мелко дрожали, готовясь схватить добычу.

И вдруг что-то произошло. Чудовище взвыло и прыгнуло. Раздался страшный грохот, и топь качнулась. Громадное тело, содрогаясь, провалилось куда-то. А рядом с аборигенкой на бревне стоял вездесущий Гарри — в золотистом облегающем скафандре без шлема, с дымящимся бластером в мускулистых руках.

— Ах, — сказала аборигенка и упала Гарри на грудь. — Ах…

Кто-то схватил его за плечо. И Гарри, стараясь не испугать аборигенов Цереры, вылезших из джунглей посмотреть на труп Межзвездного Вампира, медленно повернулся…

— Идиот… Очнешься ты наконец?

Фрэнк Хаксли уставился на Бэка, не понимая и не принимая его слов.

— Командир, да проснитесь вы… Вызывают нас…

— Куда?

— Как куда — за косяком. Сами напросились.

Динамик громко кричал:

— Экипажам «Флайфиш-131», «Флайфиш-140», «Флайфиш-15» язиться немедленно в Главную рубку для получения инструкций… Перед вылетом получить разъяснения у дельфинолога Штейна… Вылет — через полчаса… Экипажам «флайфиш-131»…

— Подожди, Бэк. Там что-нибудь случилось?

— Не знаю, шеф. Говорят, дельфины взбунтовались. Угнали косяк, и теперь надо его разыскивать…

Хаксли вынул из уха наушник и сладко потянулся.

— Надо же. Вот черти!

Он с сожалением взглянул на видеофон, все еще горящий кровавыми красками, и заключил:

— Надоело это все: дельфины, косяки… Нет, на старушке Земле романтики, давно нет…

— Сами напросились, — бубнил Бэк, захлопывая дверь дежурки. — Никто нас не заставлял…

Они шли по темному винтовому коридору. Хаксли молчал. Он чувствовал себя виноватым и несчастным.

5. ПРЕРВАННАЯ ПРЕЛЮДИЯ

Центральная лаборатория, или, как величал ее Пан, «операторская», располагалась на полубаке. Три стены и потолок были сделаны из прозрачного, почти невидимого поляризованного стекла, и большой, суженный к носу зал казался выдвинутой в море площадкой. В хорошую погоду боковые стены и потолок убирали, и лаборатория на самом деле превращалась в площадку, защищенную от встречного ветра и взлетающих из-под форштевня брызг плавным выгибом передней стенки.

Сейчас были убраны только боковины, а потолок, в толще которого по мельчайшим капиллярам пульсировала цветная жидкость, превратился в желто-зеленый светофильтр.