Искатель. 1979. Выпуск №6

— Павел долго пробыл на почте? — спросил Денисов

— Всю ночь.

— Влюбился?

Кошухова поправила волосы.

— Сражен наповал. — Она улыбнулась. — Труднее всего исцелить ту любовь, что вспыхнула с первого взгляда. Забыла, чьи слова…

«По крайней мере Кожухова, кажется, не будет особенно удручена, когда все выяснится», — подумал Денисов.

— Вы пригласили Павла домой? — спросил он

— Да.

— Познакомили с мамой…

— С отцом. Главный у нас — папа!

Рисунок был знаком.

— Павел просил вашей руки?

— Предложил руку и сердце…

— Потом он уехал в командировку и вернулся сего дня? — почти утвердительно спросил Денисов и насторожился: уже несколько секунд за дверью слышались негромкие шаги.

— Ночью.

— Папа оставил его ночевать?

— В кабинете. — Глаза под зелеными веками вспыхнули. — С утра он должен поехать за кольцами…

Сабодаш погасил «Беломор», но Денисов, не ожидая его осторожно отстранив Кожухову, уже входил в квартиру.

Борис Пармузин

Злость чужих ветров[1]

Роман

Нога болела. Проводник заметил это по лицу Махмудбека. В теплом, пропахшем дымом доме с низкими закопченными потолками было уютно и спокойно. — Я позову мулло. У памирцев мулло — просто грамотный человек. Он, конечно, может и прочесть молитву, и оказать помощь. Мулло был нестарым и, видно, знающим человеком. Он осторожно стал толочь две драгоценные горошинки в глиняной пиале. Потом добавил какие-то травы, налил горячее молоко, всего несколько капель. И стал натирать ногу Махмудбеку. О своем лекарстве мулло ничего не сказал. Но Махмудбек догадался, что в снадобье был змеиный яд.

— К утру пройдет… — коротко сказал мулло. И только после этого прочитал молитву.

Утром мулло даже не спросил о самочувствии больного. Он был уверен, что ночь прошла благополучно, гость может двигаться дальше.

— Я вот принес вам… — сказал мулло и протянул кусочек бересты памирской березы.

На ней были нацарапаны несколько слов молитвы. С такими амулетами можно часто встретить людей в горах.

Махмудбек серьезно принял амулет и спрятал его на груди.

Щедрую плату мулло долго не хотел брать. Но Махмудбек настоял на своем. Снова послышалась молитва, а на прощание мулло деловито, как хороший врач, посоветовал:

— Избегайте простуды. В горах не надо ночевать.

Проводник ничего не возразил. Он задумался: успеют ли дойти до следующего поселения? Мулло объяснил, как лучше и быстрее добраться.

— Там есть чужие люди? — спросил проводник.

— Их сейчас много… — вздохнул мулло. — Что поделаешь?

Махмудбек понимал местный язык. Здесь, на Памире, многие диалекты относятся к восточно-иранской языковой группе.

— Давно появились чужие люди? — спросил он.

— Появились… — неопределенно ответил мулло и, простившись с гостями, ушел.

Проводник сумел незаметно вывести Махмудбека и Адхама из поселка. Уже за поселком Ад хам попросил:

— Можно мне вернуться?

— Что случилось?

— Я только взгляну на тех… ну… на пять минут. — У него были какие-то свои соображения.

Вскоре Адхам догнал Махмудбека.

— Те? — спросил Махмудбек.

Адхам вздрогнул от неожиданного вопроса.

— Из «Моррисонов»?

— Да… Один бывал у нас там, внизу… — сказал Адхам.

Больше он не вспоминал о чужих людях. Итак, фирма «Моррисон» пытается надежно обосноваться в горах.

Адхам больше, чем думал Махмудбек, знал о делах и людях этой фирмы. Ах, если бы Махмудбек был на месте Адхама, он давно загнал бы лохматую лошадку. Но Адхам пытался скрыть свое нетерпение. Он ловил каждое слово Махмудбека. И уже с большим интересом поглядывал по сторонам. За короткое время встретилась третья группа чужеземцев. Теперь не было сомнения: идут изыскательские работы. Вероятно, когда-нибудь хорошая дорога проляжет вместо этих троп к границе советской Средней Азии.

Адхам сам понял, насколько важны сведения о стратегической дороге чужеземцев. Не ради горных племен и народностей старается иностранная фирма.

Махмудбек при нем, при Адхаме, переспрашивал названия населенных пунктов. Проводник знал эти названия на местных диалектах и на языке страны. Так будет легче в случае надобности на любой карте показать трассу будущей дороги.

Это был хороший дом, крепкий и теплый. Вдоль стен тянулись глинобитные нары, разделенные на отсеки. Слева от входа были малые нары, а напротив — большие, занимавшие все пространство стены. Махмудбека и Адхама усадили на почетное место, ближе к очагу.

Хозяин подал на глиняном блюде жареные зерна пшеницы — ритуальное угощение памирцев. И в то же время сытная пища. Ее когда-то в старину давали ослабевшим людям, прошедшим долгий путь.

Махмудбек вспомнил, что у киргизов эти зерна называются — бадрак. Есть и легенда, как вождь выдавал своим людям, одолевшим очередной перевал, по зернышку. Именно одно зернышко помогало преодолеть и следующий перевал.

Зерна оказались вкусными. Махмудбек, с удовольствием хрустя ими, осматривал комнату с низким потолком.

Хозяин хлопотал у очага.

— Ош… — не скрывая гордости сообщил он проводнику.

Он имеет возможность сварить для гостей ош — похлебку с лапшой, приготовленной из бобовой муки, одно из самых богатых и вкусных у памирцев угощений.