Искатель. 1989. Выпуск №6

— Поскольку я не уполномочен, то не могу обещать вам никакого вознаграждения. Единственное, что я могу предложить — это свою помощь, если вы когда-либо будете в ней нуждаться. И разумеется, если это будет в моих силах.

— Ваше содействие может оказаться поважнее денег — сказал я.

Казалось, он испытал чувство облегчения.

— Вот и прекрасно. Итак… все это нескладно. Щекотливое дело. Я прошу вас провести… очень осторожно расследование м-м… поведения… одного из наших людей.

Вопарилось молчание. Наконец я спросил:

— Вы имеете в виду одного из ваших? Службы безопасности?

— Боюсь, что да.

— В чем он подозревается?

У него был совсем несчастный вид.

— Взяточничество. Поборы. Что-то в этом роде.

— Хм. правильно ли я вас понял? — спросил я. — Вы предполагаете, что один из ваших молодцов может собирал дань с мошенников, и хотите, чтобы я вывел его на чистую воду?

— Именно так.

— Почему же вы сами не проведете расследование? Просто поручите это кому-нибудь другому из вашей службы.

— Да, конечно. — Он откашлялся. — Но есть ряд трудностей. Если я ошибаюсь, то не хочу, чтобы здесь стало известно о моих подозрениях. Это было бы чревато очень большими неприятностями. А если я прав — боюсь, что так оно и есть, — мы, то есть Жокейский клуб хотели бы иметь возможность принять свои меры без шума. Публичный скандал, в котором оказалась бы замешана Служба безопасности, мог бы пагубно отразиться на скачках.

Я подумал, что это небольшое преувеличение, но он был прав.

— Речь идет, — сказал он, вздыхая, — об Эдди Ките.

Вновь наступила долгая пауза. В иерархии, существовавшей в ту пору в Службе безопасности, самый высокий пост занимал Лукас Уэйнрайт, а на ступеньку ниже находились два его заместителя, оба — отставные высокие полицейские чины. И одним из них был бывший старший инспектор Эддисон Кит.

Эдди Кит… крупный мужчина, внешне грубовато-добродушный, любящий похлопать по плечу своей увесистой лапой. Обычно говорит громко, с ярко выраженным суффолкским акцентом. Роскошные усы соломенного цвета, немного более темные пушистые волосы. Я иногда подмечал в его взгляде холодный и беспощадный блеск. Нечто вроде солнечного блика на льду у расщелины — красиво, но таит неожиданные ловушки. В его духе было защелкнуть наручники с жизнерадостной улыбкой. Таков Эдди Кит. Но взяточничество, поборы? Никогда бы не подумал.

— А какие у вас данные? — наконец проговорил я.

Лукас Уэйнрайт сказал:

— Четыре из проведенных им за последний год расследований дали неверные результаты.

Я удивленно моргнул.

— Но это неубедительно.

— Если бы я был уверен, я бы не обращался к вам.

— Да, действительно. — Я подумал. — А какого рода расследованиями он занимался?

— Все они касались синдикатов. Он выяснял, что представляют собой люди, желающие образовать синдикат, и можно ли допустить, чтобы они владели лошадьми. Надо было убедиться что эти люди не проходимцы, проникающие на скачки с черного хода. Эдди представил положительные доклады по четырем организованным синдикатам, тогда как на самом деле в каждом из них был один или несколько пайщиков, которых мы бы не пропустили. На прошлой неделе я расспрашивал одного типа, обвинявшегося в применении допинга. Он был донельзя зол на группу лиц, которая, как он заявил, предала его. И со злорадством сообщил, что эти люди под вымышленными фамилиями владеют лошадьми. Он назвал их, и я проверил — оказалось, что на все четыре синдиката, в которых они участвуют, Эдди дал «добро».

— Надеюсь, — сказал я неторопливо, — что это не синдикаты, возглавляемые лордом Фрайерлн?

У него был подавленный вид.

— Боюсь, что именно они. Лорд Фрайерлн сказал мне сегодня, что он просил вас заняться этим делом. И это лишь укрепило меня в намерении самому обратиться к вам. Но я хочу, чтобы все было шито-крыто.

— И он тоже, — успокоил я Уэйнрайта. — Мог бы я ознакомиться с докладами Эдди? Или с копиями? И получить вымышленные и настоящие фамилии нежелательных лиц?

— Я позабочусь, чтобы вам их дали. — Он посмотрел на часы и встал. К нему вернулась привычная быстрота движений, — Я знаю, что незачем повторять… Но, пожалуйста, никому ни слова.

Я позвонил по телефону в общеобразовательную школу Северного Лондона и попросил позвать Чико Барнса.

— Он ведет урок дзюдо, — ответил нелюбезный голос.

— У него урок кончается примерно в это время.

— Подождите.

Я ждал, следуя в машине в сторону Лондона: правая рука на руле, левая на трубке телефона. Машина была специально переделана для управления одной рукой.

— Алло!

Голос Чико, жизнерадостный, звучный, даже одним этим словом выразил его в общем непочтительное отношение ко вселенной.

— Хочешь работу? — спросил я.

— Ага. — Его ухмылка словно перенеслась ко мне по телефонной линии. — Всю прошлую неделю я умирал от скуки.

— Можешь приехать ко мне домой? Я буду тебя ждать. Могу заехать за тобой в школу… скажем… через полтора часа. О'кэй?

— Конечно, — сказал он