Искатель. 1990. Выпуск №6

— Ты хочешь сказать, музицирование, — поправила его Роза. — Мулевание — это то, чем я занимаюсь днем в своей студии вместо рисования.

В. высоком худом мужчине Конджер узнал сэра Томаса Эн-сти-Гэтри. На нем была полосатая пижама цвета жженого сахара.

— Ты могла бы разогнать свою скуку, будь у тебя желание, Роза.

— Мне не нравится здешний пейзаж, Томми, — сказала толстуха Роза, — Суди сам, по утрам я распахиваю окна своего будуара, и мне открывается вид на сплошную стену из земли. Мороз по коже дерет.

— Мне самому не очень-то нравится жить под землей, Роза, — признался ученый. — Однако мне платят такие деньги. 300 тысяч долларов в год плюс командировочные. Значительно больше, чем в Лаймхаузском Центре, к тому же не надо совершать эти осточертевшие поездки в Лайвмор и Кливленд.

— Лайвмор показался бы раем после года подземной жизни. — Роза стряхнула с клавиш крошки торта. — Переведи-ка 300 тысяч долларов в фунты.

— Около 120 тысяч по нынешнему курсу.

— За то, что ты делаешь, Томми, тебе должны платить больше. Что эти ничтожные 120 тысяч фунтов?

Конджер тихонько приблизился к двухместному креслу. — Работа сама по себе ерундовая, — сказал Гэтри. — И только твое вечное нытье отравляет нам жизнь.

— У меня такое предчувствие, — начала Роза, тыкая зубцами вилки в свою огромную левую грудь, — что Дрема в один прекрасный момент исчезнет, оставив тебя расхлебывать всю кашу.

Конджер весь превратился во внимание.

— Нет, он этого не сделает.

— Откуда ты знаешь?

— Дрема дал мне слово.

Конджер в удивлении вытаращил свои невидимые глаза. Ведь лейтенант Клаус Кристос заверил его, что Дрема — это сэр Томас Энсти-Гэтри.

— Держу пари, что он дал его не на бумаге, — сказала Роза.

— Разумеется, нет. В деле, подобном нашему, ни к чему иметь письменные свидетельства.

— Ты, Томми, даже не знаешь, кто он такой.

— Да, мне этого не докладывали, — кивнул Гэтри. — Однако я имел с Дремой много телефонных разговоров, и я…

— Он никогда не включает свой видеоэкран.

— Для того чтобы оставаться инкогнито.

— Он поручил тебе руководство этим подпольным центром воскрешения, тебя он заставляет производить больше двух третей воскрешений на выезде. Основной риск ты принимаешь на себя, а он платит тебе какие-то жалкие 120 тысяч фунтов.

— Никакого особого риска во всем этом нет, Роза. Я даже считаю, что это большая честь — быть ближайшим помощником Дремы.

— Его козлом отпущения. Его подсадной уткой. — Роза стукнула своим пухлым кулаком по клавишам. — К тому же, Томми, половина его людей думает, что ты сам Дрема.

Гэтри едва заметно улыбнулся.

— В этом, Роза, я не вижу никакого вреда. Просто хитрая маскировка.

— Если тебя арестуют, ты даже не сможешь на него настучать. Ведь тебе неизвестно, кто этот человек.

— Кто же станет стучать на своих соратников, Роза? — удивился сухопарый ученый. — Кстати, мне кажется, я знаю, где он все-таки находится.

— Мне ты об этом не говоришь.

— Ты не всегда в настроении для конфиденциальных бесед.

— Так где же все-таки Дрема?

— Я узнал, что его база расположена где-то под Лос-Анджелесом.

— Не слишком точный адрес.

— Это частично заброшенная подземная транспортная и жилая система в районе Большого Лос-Анджелеса на юге Калифорнии, — пояснил Гэтри. — Я узнал окольными путями, что наш мистер Дрема живет где-то там.

— Выходит, он тоже вынужден жить под землей?

— Да, кроме тех случаев, когда он проводит воскрешения в каком-нибудь уголке земного шара.

Конджер удовлетворенно хмыкнул про себя и вышел из обставленной в викторианском стиле гостиной. Когда он шел к люку, до него донеслось ворчание Розы: «Прекрати вонять».

Анжелика вошла во время инструктажа, и Конджер на несколько минут отключился от дела. На ней было простенькое дневное платьице под цвет загара, волосы стянуты на затылке пестрой лентой. Она кивнула Конджеру, едва заметно улыбнулась и села рядом с огромным блондином — агентом СНБ.

Конджер на мгновение задержал на ней свой взор, потом сосредоточил внимание на инспекторе полиции Большого Лос-Анджелеса.

— …ниже на Уровне Три расположены салоны, где заключаются пари, легальные, прошу прощения, мисс Эйбрил, бордели, а также собачьи бега в закрытых помещениях, — говорил инспектор ПБЛА. — Около 75 процентов заведений этого Уровня все еще действуют. Собачьи бега на время закрыты из-за регулярных неисправностей механических кроликов, за которыми должны гнаться собаки. Как я…

— Прошу прощения, инспектор, — вмешался Роуланд Галл, худощавый бледный юноша, которого представили как пресс-секретаря губернатора Южной Калифорнии. — Однако Неистовый Губернатор Йоркцез просил меня зачитать это обращение в том случае, если какая-либо из его Подземных Жизненных Систем будет подвергнута критике. Обращение начинается следующим образом: «Мои соотечественники-калифорнийцы, добрый вечер…» Ага, мы переменим это на «доброе утро», поскольку еще нет, и полудня. Итак, «мои соотечественники-калифорнийцы, доброе утро…».

— Можем, Роуланд, опустить это обращение, — сказал низенький широкоплечий инспектор. — Перед нами стоит задача поймать убийцу.