Искатель. 1997. Выпуск №2

Суриков только хмыкнул в ответ и снова уткнулся в телевизор, где как раз начинался боевик с Чаком Норрисом. Софья боевики не любила, поэтому сразу же уползла на кухню и принялась греметь кастрюлями, готовя обед на завтра. Минут через пятнадцать после начала фильма Сергей вдруг припомнил недавний разговор. А что? В самом деле, права старуха, зло должно быть наказано. Боевики-то все до одного как раз про это. В детективах идея справедливого возмездия не очень заметна, там все внимание на загадку уходит, на тайну: кто преступник и как его поймать. А в боевиках тайны почти никогда нет, а есть обидчики и обиженные, и весь фильм обиженные или их защитники только и делают, что мстят да разбираются с обидчиками.

Нет, ну до чего все-таки умна старуха! Опять права оказалась.

* * *

Он даже не заметил, как старая женщина вошла в него, в его плоть и кровь, свила гнездо в его душе и стала жить в теле Сергея Сурикова. Он был просто очень привязан к ней и не видел в этом ничего плохого или опасного для себя.

Через полтора года он уже не мог дня без нее прожить. И после работы в магазине мчался домой как угорелый. Он скучал без Софьи Илларионовны, без ее интересных рассказов о таких вещах, о которых Сергей и не слышал никогда, без ее острого юмора, без ее мудрых и рассудительных суждений. И она нуждалась в нем, в его помощи и заботе, она ждала его каждый день с работы с горячим ужином, ласково называла «сынком» и «Сереженькой», а главное – она умела сделать так, что каждая проблема, кажущаяся неразрешимой, вдруг представала понятной и простой, такой, с которой справиться – как нечего делать.

Они нужны друг другу, и им хорошо вдвоем, тепло и уютно. Не нужна Сергею никакая собственная квартира, пусть бы Софья жила подольше, и он – рядом с ней. Вероятно, года через два-три его мнение переменилось бы, желания и стремления стали бы другими, но сейчас, зимой девяносто шестого года, Суриков думал именно так и хотел именно этого: чтобы его хозяйка Софья Илларионовна Бахметьева жила в добром здравии как можно дольше. Софья – его стена, теплая, крепкая и надежная, которая защитит от любых невзгод и опираясь на которую можно жить без неприятностей и осложнений. Софья – врач, который вылечит от любой хвори, не отдавая его в больницу. Софья – его учитель, она заставляет его слушать ее рассказы и учит думать и запоминать, сопоставлять и делать выводы. Она приучила его читать, пусть понемногу, но постоянно, каждый день перед сном, и он сам чувствует, что стал соображать быстрее и лучше. Благодаря Софье на работе в универсаме его считают чуть ли не интеллектуалом, достойным университетского диплома, смотрят с уважением и даже снисходительно относятся к тому, что он, когда слабость одолевает, по полдня не работает, в подсобке отсиживается. А с врачом тогда как помогли! Да разве для другого какого-нибудь грузчика стали бы они так в лепешку расшибаться, и врача разыскивать, и машину давать? Не стали бы. А для него сделали. Почему? Да потому, что он им Софьиными рассказами уши замылил, умным прикинулся, приличным. Нет, куда ни кинь, а кругом он Бахметьевой обязан. Софья – домоправительница, которая приготовит обед, приберет в комнате и пришьет оторвавшуюся пуговицу. Софья – мать, которая приласкает, погладит по голове, спросит, как дела и отчего глаза грустные. Софья – друг, которому можно рассказать все без утайки, не стыдясь и не стесняясь, и получить дельный и мудрый совет.

Софья Илларионовна для него – все. Дай ей бог здоровья и долгих лет жизни.

К лету девяносто шестого года Сергей Суриков «созрел». Если Софья, самый близкий ему на этом свете человек, ждет, что найдется кто-то, кто восстановит попранную справедливость, то кто же еще должен это сделать, если не он сам. Не зря ведь ее сына тоже звали Сережей, это знак судьбы. Сына расстреляли, и Суриков ей теперь самый родной. Разве сын не вступился бы за мать? Мысль пришла легко и естественно, и Сергей долго удивлялся, почему она не появилась у него в голове много раньше, ведь тот разговор о справедливом возмездии состоялся давно, еще в феврале.

Он только не знал, как поговорить с Бахметьевой. Может, совсем просто? «Софья Илларионовна, дайте мне адресочек, я поеду и разберусь с вашими обидчиками».

Поеду и разберусь. Как у него все просто. Билет до Москвы стоит тысяч двести пятьдесят, и обратно столько же, а где лишние полмиллиона взять? Они с Софьей живут скромно, экономят, каждую копейку считают. И потом, что значит: разберусь? Он морду бить Софьиной невестке, что ли, собирается? Глупость. Не хватало еще с бабой драться. А с мужем ее разборки устраивать тоже не больно умно. Ему сейчас должно быть лет пятьдесят, самый расцвет, он Сурикова в баранку скрутит раньше, чем тот его первый раз ударит. Сам-то Сергей не особенно сильный, хоть и грузчик. Осторожно переносить тяжести – это одна песня, а вступать в активное единоборство – совсем другая, с точки зрения нагрузки на сердце.