Искатель. 1997. Выпуск №6

Мосластый Чума с гривой нечесаных волос шагнул к Матвею и остановился, споткнувшись, поймав его отрешенно-независимый, отталкивающий взгляд.

— Эй, тебе чего надо, сопля х…ва?

«Там, где начинается свобода слова, свобода мысли заканчивается», — вспомнил Матвей изречение Максимилиана Волошина.

— Я знаю, что это вы вчера избили парня из двенадцатой квартиры, Алексея. Знаю также, что брат этого косопузого мордоворота, твоего атамана, работает в милиции, оттого он и не боится ничего. А хочу я одного — чтобы вы уяснили закон: все, что вы сделаете, вернется вам вдвойне.

Чума нерешительно обернулся к битюгу-атаману, и тот наконец понял, что ему угрожают. Сделал вразвалочку два шага к Соболеву, замахнулся кружкой, облив своих приятелей, и Матвей дружески помог ему мягко сесть на бордюр тротуара с выражением тупого изумления на лице.

Прохожие, опасливо обходившие пивохлебов, не заметили ни удара, ни вообще какого-либо движения Матвея, как, впрочем, и вся компания. Однако соображали любители повеселиться быстро, тем более что Матвей одновременно с усыпляющим касанием передал атаману и всей его пятерке кодирующий раппорт, воспринятый ими на подсознательном уровне, не затуманенном алкоголем в отличие от сознания. С этого момента их должна была коробить, угнетать одна только мысль о нанесении вреда мирным гражданам.

Убедившись, что мыслепередача принята компанией вполне лапидарно, Матвей перестал ею интересоваться и исчез — для всех медленно приходящих в себя «адептов пива и зрелищ». Для них он как бы перестал существовать.

В двенадцать часов дня Соболев был на квартире у Ивакина, где его ждали руководители военной контрразведки, полковник и генерал. Оба не услышали, как он вошел, и теперь с одинаковым выражением недоверия на лицах взирали на возникшего в комнате ганфайтера. Первым опомнился Дикой:

— Это и есть ваш агент класса «абсолют», Борис Иванович? Впечатляет, надо признаться. Или вы отключили сигнализацию?

— Ничего я не отключал, — встал из-за стола Ивакин. — Просто он обучен таким трюкам — проникать в любое помещение с любой системой охраны.

Генерал хмыкнул, тоже встал, разглядывая худощавое, спокойное, исключительно уравновешенное лицо Соболева. Шагнул к нему с протянутой для пожатия рукой и вдруг без подготовки нанес серию резких, быстрых ударов в стиле пангай-нун: кулак левой руки — локоть — обратное движение — хлесткий удар тыльной стороной ладони — ребро правой руки — локоть. Такая серия обычно приводит противника в растерянность, и добить его можно любым силовым тычком в одну из уязвимых точек тела. Однако ни один удар Валентина Анатольевича не прошел, даже не коснулся контрразведчика, хотя он, как казалось со стороны, не двинулся с места.

— Эффектно, — снова проговорил Дикой, с улыбкой поднимая руки вверх. — Все, проверка окончена. Прошу извинить, капитан. Но когда мне говорят: агент класса «супер» или «абсолют», — я начинаю сомневаться даже в себе. Теперь вижу, что Борис Иванович прав. Но все же позволю вопрос: откуда у вас иформация по «Щиту» и Ельшину?

— Если я скажу правду, — выдержал взгляд генерала Матвей, — вы не поверите. Проанализируйте данные и придете к выводу полной логичности предпосылок.

— Уже проанализировал, — вздохнул Дикой, жестом предлагая Матвею занять место за столом. — Но вы же понимаете, что, если мы пойдем дальше, нас просто сомнут. Первухин тоже замазан в этом дерьме?

— Начальник УСО — профессионал и делает то, что ему приказывают. Но с Ельшиным в паре он работает только по операции «Перехват».

— Гора с плеч! А Панов… э-э… знает о втором дне Генриха Герхардовича? О «Куполе»?

— Не знает. Он просто пытается быть над проблемой, однако приказы премьера сводят на нет все его благие намерения. В наше время почти каждый политик, депутат Госдумы, представляет собой систему, имеющую собственную базу, финансовую поддержку, «крышу», связи с мафией, что уж тогда говорить о таких мощных фигурах, как премьер-министр, президент, министры обороны, МВД, финансов. И тем не менее в стране образовались коалиции, конкурирующие сверхсистемы, претендующие на абсолютную власть.

— Ну-ну, — благожелательно кивнул Дикой, видя, что Матвей замолчал, в то время как тот думал, посвящать ли генерала в разборки, из которых он наверняка не выйдет живым. Однако, помня прошлые события, Матвей не мог не предупредить начальника ВКР об опасности, хотя и не верил в его возможности изменить ни события в стране, ни свою собственную судьбу.

— Недавно я сделал один статистический анализ, — сказал Матвей, — для своих нужд. Статистика становится опасной наукой, ибо действительно знает все.

Ивакин и Дикой переглянулись, не понимая, к чему клонит контрразведчик.