Искатель. 2009. Выпуск №1

Лежащий сделал первую затяжку и зашелся неудержимым кашлем — кашлем никогда не курившего человека. Папироса упала на пол. Старик ругнулся, подобрал ее с пола и метко бросил в открытую форточку.

— Велено было врача позвать или сестру, как только ты очухаешься, — проворчал он. — А я, дурак, начал с тобой лясы точить! Ну, прокашлялся, что ли?

— Ладно, дед, зови сестру.

Тем временем дверь открылась, и в палату вошел пожилой врач в безукоризненно-белом халате. Он с неприязнью втянул ноздрями воздух и строго посмотрел на Кузьмича. Старик сделал невозмутимое лицо. Врач подошел к кровати Лебедянского.

— Здравствуйте, Вениамин Александрович. Я — заведующий отделением профессор Яковлев, — первым долгом представился он, подсаживаясь к кровати больного. Услышав, что мнимого «Сергея» зовут совсем по-другому, Кузьмич фыркнул и отвернулся к стене. Врач продолжал: — Вы помните, что с вами произошло?

— Помню аварию… Жена моя… она погибла?

— Будьте мужественны. Примите мои соболезнования.

— Ясно, — Лебедянский вздохнул. — А я вас сразу узнал, профессор. Это ведь вы меня оперировали?

Вас оперировал доктор Долгушин.

— Странно… Врезался в память ваш голос… и глаза.

— Ну, может быть, внешнее сходство с кем-то из ваших знакомых? — Яковлев пожал плечами. — Не обращайте внимания. Скажите лучше, как вы себя чувствуете?

— Сносно. Голова только болит. Скажите, дочь моя не приходила?

— Звонили ваши родственники, справлялись о вас.

Оставили телефон: просили сообщить, как только вы придете в себя. Позвонить им?

— Ну что вы! Вы лично…

— Это меня не затруднит.

— В таком случае буду весьма вам признателен. Так как насчет дочери?

— Приезжал Данилевич, очень о вас беспокоится. Сказал, что обо всем позаботится лично. О дочери тоже.

— Понятно… Ну а со мной… что-то серьезное?

— Смотря что считать серьезным. Переломы обоих голеностопов и кисти правой руки, сильный ушиб грудной клетки и три сломанных ребра. Ну и естественное в такой ситуации сотрясение мозга. Еще легко отделались.

— Как долго я у вас пробуду?

— Да уж месяц-другой отдыха вам обеспечен.

— И все-таки странно. Будто только вчера вас видел. Именно во время операции.

— Исключено. Я оперировал другого человека — водителя той злополучной машины.

— Правда? Ну и как он?

— Скончался.

— Жаль. Незаурядный был человек: я успел с ним познакомиться.

— Я вижу, вы утомились. — Яковлев встал и направился к двери. — Родственникам вашим сейчас позвоню. Отдыхайте.

— Ишь, конспиратор, — проворчал старик со сломанной рукой, когда врач удалился. — Для одних — Сергей, для других — Вениамин.

— Ты, Кузьмич, на меня не обижайся: в мозгах у меня чуток заклинило. Сразу, понимаешь, не въехал, я. Думал, Сергей, а выходит — Вениамин. Только, чур, уговор, Кузьмич: никому ни гу-гу, а то, не дай Бог, в желтый дом упекут.

— Хохмишь! — с укором бросил старик. — Жену-то не жаль?

— Да как тебе сказать, дед, — сразу посерьезнел Лебедянский. — И да и нет. Жена-то только наполовину моя… была.

— А-а-а! — протянул Кузьмич. — Изменяла?

— Ну почему так буквально?! Все гораздо сложнее — головоломка какая-то. Разве объяснишь…

— А дочка как к тебе относится?

— А кто ее знает. Не любит, наверно: не за что… Вот выросла дочь, невеста уже, а я, оказывается, ее совсем не знаю. Парадокс?

— Эх вы, интеллигенты! Кругом у вас парадокс, — проворчал Кузьмич и, взяв с тумбочки пачку «Беломора», заковылял к двери. — Пойду подымлю.