Искатель. 2014. Выпуск №8

— Подсудимая, когда вы открывали газ в наркопритоне, у вас хоть немного шевельнулось чувство жалости к молодым людям, которых вы решили убить? — спросила судья.

— Нет, ваша честь. Чувство жалости во мне не присутствовало. Это же наркоманы.

— Ведьма, гореть тебе в аду! — выкрикнул упитанный гражданин в кожаной куртке, размазывая по лицу слезы.

Судья энергично застучала молотком и предупредила крикуна:

— Гражданин, делаю последнее замечание. Еще раз нарушите порядок — и я удалю вас из зала суда.

Упитанный гражданин что-то зло пробормотал в свое оправдание и, обхватив голову руками, закачался в безмолвном рыдании.

— Подсудимая, по какой причине вы отказывались давать показания на предварительном следствии? — продолжила допрос судья.

— Следователь и прокурор не вернули медальон, ваша честь, — ответила обиженным тоном Лопатина, — я посчитала это несправедливым. Этот медальон дороже мне самой жизни. Я прошу вернуть его. Надеюсь, ваша честь, что вы примете справедливое решение.

— Вы имеете в виду медный медальон со словами «лагерный номер шестьсот тринадцать», обнаруженный следователем на месте вашего преступления?

— Да, ваша честь.

— Суд примет по этому вопросу законное решение, — сухо ответила судья. — У вас есть что дополнить к данным показаниям?

— Нет. Я надеюсь, что за мое честное признание вы удовлетворите мою просьбу и расстреляете меня. Я очень вас прошу!

— Подсудимая, почему вы спешите расстаться с жизнью? — не сдержала удивления судья. — В вас пробудилась совесть? Может, вам стало жаль страдающих по вашей вине родственников убитых вами молодых людей?

После короткого молчания Лопатина твердо ответила:

— Ваша честь, я полностью признала свою вину, но в своих поступках не раскаиваюсь. Если бы мне представилась возможность совершить все заново, я бы сделала все так же.

Судья спросила, а подсудимая ответила. Но этот момент оказался последней каплей в терпении несчастного отца, страдающего от потери единственного, любимого сына, хотя и наркомана. Кому не понятно родительское чувство к родному чаду, будь оно хоть трижды порочно!

Все последующее произошло в считанные секунды.

С возгласом — «эта змея — само исчадие ада!» — упитанный гражданин в кожаной куртке с неожиданной для его грузного тела прытью соскочил со своего места, стремительно подбежал к железной клетке и дважды выстрелил в подсудимую из пистолета. Третий раз не успел. Полицейские выбили у него оружие, повалили на пол, закрутили руки за спину и защелкнули на них наручники.

В зале запахло сгоревшим порохом. Врач и медсестра поспешили в клетку к подсудимой. Но Лопатиной не нужна была медицинская помощь. Одна пуля попала ей в шею, а другая в середину лба.

Основная масса присутствовавших в зале на некоторое время замерла в шоке, а затем с шумом ломанулась к выходу. Никто не ожидал такого трагического финала.

Людской разноголосый шум перекрыл срывающийся от крика голос судьи.

— Всем покинуть зал! Немедленно всем покинуть зал! Судебное заседание закрыто. — И, больше по привычке, чем по процедурной необходимости, судья несколько раз изо всей силы стукнула молотком. Затем, отбросив молоток, путаясь в цифрах, стала набирать нужный номер, чтобы вызвать на место происшествия оперативно-следственную бригаду.

Люди, тесня друг друга, спешили покинуть место трагедии. Кто-то на ходу посочувствовал мужчине, застрелившему подсудимую, высказывая мнение, что ему много не дадут, так как он стрелял в состоянии аффекта, мстил за убитого маньячкой сына. Но нашлись и любопытные, которых не напугали выстрелы. Они пытались протиснуться поближе к клетке и взглянуть на убитую. Но их жестко отгонял прибывший наряд полиции.

Вадиму и подполковнику Белову помогла служебная форма. Им разрешили посмотреть на убитую.

Подсудимая Лопатина лежала на полу клетки, разметав волосы и широко раскинув руки в стороны. Черный платок траурной лентой облегал ее плечи. На бледном, рисового цвета лице ее застыла довольная улыбка. Создавалось впечатление, что женщина встретилась с чем-то приятным, чего с нетерпением ожидала…

Начинающий следователь Вадим Снегирев почувствовал, что он стал сразу на несколько лет старше по сравнению с тем днем, когда впервые увидел Ульяну Лопатину. А ведь прошло всего два месяца с хвостиком…

Алена Трошкова

ФЛОРЕНТИНА

«Ибо она приобрела весь мир,

чтобы потерять из-за этого свою душу».

Герман Гессе. «Демиан»