Искатель последней надежды

— А сам ты почему еще не покинул Мелису? — мой резкий вопрос нарушил умиротворяющую тишину.

Пророк ответил не сразу. Он поднял глаза к потолку, будто всматриваясь сквозь него в небо. Чуть подумав, он обвёл взглядом комнату и сказал:

— А мне и тут хорошо. Никаких законов, никаких налогов. Да, бесспорно, цивилизация — это хорошо. Государство даёт гражданам всё необходимое в нынешнем мироустройстве. Но, а что если я не хочу? Что тогда? Получается, что я преступник, так как живу не по правилам. Сами по себе налоги, законы и система ни при чем. Они лишь поддерживают государственный аппарат и соответственно обеспечивают нормальную жизнь гражданам недалёким от патриотизма. Но мне нужно совсем другое. Хочу вот, чтоб если захотел завалить мразь, то завалил её. Чтобы не нужно было никого терпеть и считаться с чьим-то мнением. Хочу полную моральную, психологическую и физическую свободу и более ничего.

Этот вопрос задавался ему мной много раз и каждый раз я слышал один и тот же ответ, будто Пророк не помнит что уже отвечал на него. Эта лёгкая амнезия обволакивает его неповторимым шармом мудрости. Что еще нужно человеку с харизмой?

Пророк — мой второй друг в Мелисе. Познакомился с ним в Светлой равнине. Ночь, луна не светит. Мрак такой, что звёзд не видно. Кромешная тьма и глухая тишина. Собственное сердцебиение кажется необычайно громким. В руке у меня маленький прожектор — единственный источник света. Вокруг сплошь одни Искажения. (Искажение представляет собой метапреобразование искажающее пространство. Возьмите лист бумаги и скомкайте его, получившийся результат даст вам понятие того, что происходит с каждым кубическим сантиметром тела человека оказавшегося в Искажении.) Свободной рукой бросаю наперёд отстреленные гильзы, чтобы проверить путь. Мелькнувший чёрной молнией Карлик ломает прожектор и растворяется в темноте. (Карлик — это такой низкий человек, прошедший метаморфозу Всплеска, он очень сильный, ловкий и быстрый. Тёмно-серая кожа, большие глаза и три ряда зубов. Охотятся по одиночке и не принципиально на людей, в том смысле, что чаще нападает на трансзверей, чем на искателей.) Стою и жду, когда эта тварь соизволит напасть. Прошло минут пять, и тут из непроницаемой черноты антроцитовой ночи послышался тихий голос:

— Ты погибнешь, если продолжишь стоять, — голос как у персонажа старого вестерна, звучал контрастно с общей тишиной.

— Ну, это логично, кто бы ты ни был. Как звать?

— Моё имя тебе ничего не даст, но можешь называть меня Пророком.