Искатели счастья

Как и обещала нам Ирэн во время проводов на БАМ, летом она успела познакомиться с администратором знаменитой рок-группы Алексом. И не только познакомиться, но и выскочить за него замуж. Всё это другиня сообщила нам с Олегом, когда мы в форменных куртках, с сине-красными надписями «БАМ-Нерюнгри» сидели в открытом кафе на Верхневолжской набережной и грызли шашлык из говядины. А еще она сказала лично мне, что Алекс недавно получил сообщение из Инюрколлегии о том, что американская бабушка оставила ему наследство, которое он может получить только переехав на постоянное жительство в Лос-Анжелес. Дело в том, что наследство состоит из автозаправочной станции, магазина и ресторанчика - и всем этим нужно владеть и управлять. Так что, заключила Ирэн, мечта её скоро осуществится.

- Помнишь, Юрик, что я тебе обещала: «Когда-нибудь я стану богатой, буду жить в шикарном двухэтажном особняке на берегу моря. И обязательно подарю тебе белый «Кадиллак», длинный, с крыльями, сверкающим бампером, обитый изнутри алой кожей. Ты сядешь за руль, я рядом - оба в белых одеждах - и поедем туда, где сверкает сине-белыми фасадами, зеркальными витринами - город нашей мечты».

- …Теперь я тебя потеряю уже навсегда, - невпопад буркнул я. - Что-то мне подсказывает, что никогда я не поеду в Америку.

- Ах, так! - фыркнула она. - Тогда я тебе машину посылкой на дом пришлю.

В тот вечер другиня Ирэн шумела, размахивая руками, разбила о кирпичную стену швейцарские часы с хрустальным стеклом. Мы с Олегом не осуждали её, не ругали, мы за ней ухаживали, как за шаловливой маленькой девочкой. Мне казалось, я был уверен, что её больше не увижу, и от этого на душе было тяжко. Я любил эту взбалмошную девчонку и уже второй раз терял её навсегда.

В декабре, перед самой сессией, я сильно простудился и свалился с гриппом. Неделю был погружен в липкое марево, исходил потом, горячим как кровь. В небытии устало наблюдал кривляния черных существ, горел в огне, коченел от мороза и с надеждой смотрел в сторону горизонта, где тонкой золотистой полоской вспыхивал восход невидимого солнца.

Когда мне удалось вернуться из плена болезни в темные земные дни, сессия подходила к концу. В деканате Ниночка со вздохом подшила мою справку в папку личного дела и отпустила в академический отпуск - «акадэм». За компанию со мной взял акадэм и Олег. Родители мои тогда переехали во Владимир, где отцу поручили реанимировать очередное коматозное управление. Ну а я устроился на ближайшее предприятие, где в качестве разнорабочего влился в рабочий коллектив.

С первого трудового дня ко мне прилипло прозвище «студент», которое звучало, как издевательство. Наверное из уважения к моему будущему образованию, меня «бросали» на уборку мусора, снега и стружки, командировали на стройку, где подавал кирпич и раствор, в «дикой бригаде» сваривал стеллажи, с плотниками сбивал упаковочные ящики, с малярами красил вонючей эмалью болотного цвета какие-то детали. С завистью наблюдал, как выходят из своих чистеньких цехов-комнат рабочая элита - лекальщики. Они после принятия душа переодевались в дорогие костюмы, белые сорочки с галстуками и разъезжались на сверкающих «Волгах» и «Жигулях» по паркам и ресторанам.

Но вот солнце залило первым летним теплом землю, трава покрыла зеленым ковром серые поля, листвой оделись деревья. Птицы с рассвета до заката весело верещали, будто звали меня в дикую природу. Мне ничего не оставалось, как подчиниться призыву жизни, уволиться с работы и отдаться свободному полету.

С рюкзаком за спиной отправился бродить я по России. Босиком ступал по траве, пил родниковую воду, отдыхал под небом в стогу сена, спал под звездами, обгорал под жарким солнцем и умывался дождем. Птицы пели мне свои радостные песни, крестьяне кормили хлебом, хулиганы избивали до крови, воры очищали карманы, милиционеры подозрительно изучали паспорт, впивались в кожу слепни и комары, пьяницы делились водкой, мальчишки - печеной картошкой из костра. Я разгружал вагоны с цементом, копал жирную землю на огородах, собирал ведрами грибы и пригоршнями ягоды.

Земля открывала мне свои тайные красоты. Я видел, как сливаются на горизонте вода с небом, реки успокаиваются в морях, горы уносятся вершинами в фиолетовый космос и чернеют бездной пропасти; как наливаются зеленым соком бескрайние поля, как светятся березняки и чернеют ельники, как на глазах трескается от жары земля солончаков и медленно течет песок безводных пустынь.

С молчаливыми монахами-строителями стоял на всенощном бдении в полураз­рушенном монастыре, работал с ними на расчистке завалов, вкушал на трапезе под сонную молитву дивно вкусную кашу с морковью, слушал мощный благовест на колокольне, с которой была видна далекая синяя даль.