Исход Русской Армии генерала Врангеля из Крыма

Привожу выдержки из письма командира 6-й батареи Корниловской артиллерийской бригады, стоявшей в момент атаки на позиции за левым флангом 1-го батальона 2-го Корниловского ударного полка. Командиром 6-й батареи тогда был доблестный полковник Гетц Викентий Иванович^{172}

, мой однокашник по Виленскому военному училищу, по окончании которого он вышел в артиллерию. Его батарея была дежурной и стояла на позиции. Противник и ее не оставил в покое и открыл по ней ураганный огонь. По словам полковника Гетца, столбы дыма и земли от взрывов прямо на батарее сначала лишили ее возможности открыть огонь, но потом она могла все же полностью разбить один броневик красных, а другой только подбить, и его увез третий броневик на буксире. На батарее были значительные потери.

27 сентября.

По журналу боевых действий 2-го Корниловского ударного полка. Ночь прошла спокойно. Обстановка на фронте: разбитый противник отступил на юг и силой не менее 1500 коней, с одним бронепоездом и двумя бронеавтомобилями, остановился на ночлег в селе Анастасиевка.

По книге «Корниловский ударный полк».

Окружение конницы Гая началось еще до рассвета. Пять верст до Анастасиевки прошли быстро. На востоке уже розовел горизонт и светлые полосы потянулись по небу. 2-й и 3-й полки построились густой резервной колонной, а 1-й полк развернулся для атаки. Батареи стали на позицию. Каждый батальон 1-го полка наметил для себя участок села, и корниловцы двинулись широким шагом. Сторожевого охранения у красных не было, их заставы всполошились, когда корниловцы были уже около крайних хат. Где-то затрещал пулемет, трубы заиграли тревогу. По улице понеслись отдельные всадники, затарахтели грузовики. Из переулка выскочил броневик и наткнулся прямо на корниловцев. В нем открылась дверца, из нее высунулся по пояс грозный усатый человек и разразился площадной руганью. Он был тут же пристрелен. Пока корниловцы атаковали село, кубанцы рубились с красными эскадронами, выскакивавшими из села. Один всадник схватил Бабиева за конец его красного кубанского башлыка и с криком: «Ага, попался?» уже замахнулся шашкой, но свалился сам от удара Бабиева. Генерал Бабиев при атаке держал поводья в зубах, а шашку в левой руке, правая была у него отнята. Добыча победителя была большая: 6 орудий, 3 броневика, грузовые машины, тачанки с пулеметами, кони, пленные. Были отбиты и взятые накануне в плен корниловцы. Все они были в одном белье. Конница Гая отошла на Никополь.

В Анастасиевку прилетел летчик и передал приказание: Кубанской и Корниловской дивизиям двигаться безостановочно на Никополь. Корниловская дивизия пошла вдоль полотна железной дороги, а Кубанская левее ее, по плавням. Верстах в шести от села Чернышевка произошел встречный бой с 1-й советской стрелковой дивизией, спешившей из Никополя на помощь коннице Гая. Корниловцы, хотя и выиграли бой без особого напряжения, понесли потери до 250 человек, среди которых были подполковник Челядинов и поручик Федоров. Перед самой Чернышевкой красные еще раз пытались оказать сопротивление. Пока головной полк вел бой, остальные два полка остановились около насыпи. Вдруг по полотну стали рваться гранаты, а над колонной — шрапнели. С хвоста колонны передали, что в тылу показалась конница. Генерал Скоблин поднял 2-й полк и повел его на выстрелы, выслав вперед свой конвой. Вскоре подскакал офицер конвоя и доложил, что какая-то конница с пышными хвостами на пиках разворачивается на лугу за ручьем. Корниловцы побежали к ручью и уже приготовились дать залп, но конница повернулась и ускакала на широком галопе. Тут только Скоблин опознал в скакавших один из полков Бабиева. Генерал Бабиев потом рассказывал, что он никак не мог предположить, что корниловцы в такой короткий срок прошли с боем 15 верст и очутились перед Чернышевкой, но, увидев такую решительность пехоты начать бой с кавалерией, он сообразил, что перед ним, наверное, корниловцы и потому вывел полк из-под обстрела. В полночь обе дивизии, Корниловская и Кубанская, втянулись на ночлег в Чернышевку. Генерал Скоблин пропускал мимо себя входившие в село полки. Около него и офицеров штаба собрались старые и пожилые крестьяне. «Видно, что солдаты!» — одобрительно говорил один старик. Всем хотелось выяснить, каково отношение крестьян к Русской Армии. Крестьяне отвечали уклончиво. Закона о земле, опубликованного генералом Врангелем, никто из крестьян не знал, и они ничего о нем не слышали. Когда офицеры стали излагать содержание этого закона, то услышали в ответ: «Закон хороший, сходный, а кто его знает, каков он будет на деле…» В прочность и силу Русской Армии крестьянин не верил, а потому и не придавал значения никаким словам и хорошим законам. Не задумывался он и о том, кто и каким образом может упрочить нужный для него порядок. Для деревни все имевшие власть были «паны», и на гражданскую войну они смотрели как на драку «панов», и при комиссарах и при генералах у мужиков одинаково трещали чубы.