Исходники

– Да, дорогая Меританейт, – горячо произнес Мойсе, – это похоже на сон. И пока он не прервался, я хочу сказать тебе… Я хочу… Ты такая красивая! Увидев тебя однажды, день и ночь я думаю только о тебе. Я хочу вечно смотреть на тебя, обнимать тебя.

Он вглядывался в ее лицо – и узрел, как тень страдания пробежала по нему. Она всхлипнула, и слезы потекли по ее щекам.

– Мне так одиноко, – сказала Меританейт тем самым пронзительным женским голоском, от которого дрогнет сердце любого мужчины. – Так обидно, Мойсе, если бы ты знал!

Мойсе поднял ее со стула и обнял. Меританейт склонила голову к нему на грудь и расплакалась. Постояв так несколько минут, он наконец решился, отстранился и поцеловал ее соленые от слез губы. Она не сопротивлялась. Напротив, поначалу робко ответив ему, с жаром стала целовать в ответ.

Кровать Асти, застеленная многими цветными покрывалами, была рядом. И все, о чем Мойсе мечтал и не мечтал одновременно, случилось.

Потом они лежали обнявшись, и Меританейт рассказывала ему:

– Понимаешь, Мойсе, мне обидно. Мне уже двадцать пять лет, и пять из них я с Патипара. Я прошла с ним долгий путь. Тогда, пять лет назад, он еще не был начальником стражи, а командовал отрядом в крепости на границе. Жизнь там – не приведи Амон. Жара, грязь, воды мало, толком не помыться. Знал бы ты, какая вонь стоит в казармах! А эти набеги одичавших разбойников! Никогда не знаешь, вернется муж из-за стены или нет.

Губы Меританейт сжались после этой фразы, а глаза заблестели слезами. Мойсе молча ревновал, понимая, как сильно красавица Меританейт любит Патипара. Та продолжила, помолчав:

– Однажды отряд под командованием друга Патипара вышел в рейд по пустыне и попал в засаду. Вернулся только один воин. Проведя бессонную ночь, рано утром Патипара выступил со своим отрядом, чтобы расквитаться с разбойниками. Примерно в трех часах маршевого хода ему открылась чудовищная картина. Между скал по разные стороны тропы лежали изуродованные тела воинов. Проклятые хеки, так назывались эти нелюди, издевались над нашими воинами, прежде чем убить их. Патипара плакал, когда рассказывал мне об увиденном, несмотря на то что до этого не раз сражался и бывал ранен. В тот день его волосы тронула первая седина.

Она замолчала. Мойсе представил себя на месте молодого кеметского воина, которому мерзкий бородач тупым ножом отрезает голову, и его затошнило. Кровь бросилась в лицо, и слезы защипали глаза. Ему вдруг захотелось стать воином Великой Пчелы, править колесницей, нестись вместе с лавиной таких же, как он, храбрых парней, круша и давя кости хеков, разбивая их черепа палицей.

Его мечтания прервал голос Меританейт:

– И после всего… Он взял себе новую жену. Не наложницу не рабыню – в нашем обиходе это обычное дело, – а жену! Совершил все положенные обряды, ввел в дом, а теперь еще и не приходит ко мне по ночам.

Она всхлипнула. В ответ Мойсе крепче обнял ее, прижал к себе и спросил:

– Когда мы снова увидимся?

– Можно завтра. Приходи после полудня в наш дом на берегу реки. Я расскажу, как его найти.

Крокодил

На следующий день Мойсе еле дождался полудня и помчался к реке как на крыльях. Меританейт была уже там: она накрыла стол, угостила гостя фруктами и прохладным напитком. Что это было за время, проведенное с ней!

Мойсе вдруг почувствовал себя взрослее – намного старше своих лет. И он был счастлив. Абсолютно счастлив. Спроси его кто о том, что находится за стенами этого маленького домика на берегу реки и какой сейчас день Луны, он бы затруднился ответить. Нет времени, нет мира вокруг – есть только они и любовь.

Однако время все же напоминало о себе. Солнце клонилось к западу, и Меританейт пора было возвращаться домой. Это было мучительно и в то же время сладко. Сладко от надежды на новую встречу.

Так прошла неделя, и вторая прошла. Их с Меританейт встречи не были ежедневными. Мойсе продолжал ходить в школу, но мысли его были далеки от каллиграфии и сложения чисел. В один из дней учитель задал ученикам переписывать тексты с папирусов. Мойсе досталась какая-то история из времен царя Энебука. Начал он выводить строчки: «И вот прошли дни после этого. Была в саду Убаинера беседка. И сказал юноша жене Убаинера: Есть беседка в саду Убаинера, хочу уединиться там с тобою».

«Прямо про меня», – подумал Мойсе. Он продолжил выводить слова: «И вот, когда озарилась земля и наступил новый день, слуга, ходивший за садом, пошел да и рассказал о произошедшем Убаинеру».

Эти слова кольнули сердце Мойсе – в самом деле, в груди слева он на мгновение ощутил что-то вроде жжения. Он пробежал взглядом по строчкам текста далее: «Тогда принес слуга воскового крокодила, и Убаинер сказал ему: Как спустится юноша к пруду по каждодневному обыкновению своему, бросишь ты воскового крокодила в воду ему вслед».