Исходный рубеж

— Там… ребенок плачет, — встряска согнала наваждение, и на смену пришел страх — один раз сержанта уже обманули столь же подлым образом. — Или чудище, притворяющееся ребенком.

— Может, гранату кинуть? — предложил снайпер, подбросив на ладони тубус со светошумовой начинкой. Такая штучка вблизи да в замкнутом пространстве контузит и взрослого, а малыша и вовсе убьет.

— Кончай так шутить, — проворчал Рыцарь. — Дуло, за мной. Остальные — прикрывайте.

— Осторожнее там, — посоветовал Бабаев. — Твари умеют морочить голову.

— Разберемся.

Арка в длину не превышала двадцати шагов, но лучи фонарей отсекались прямо на выходе, словно весь двор залила непроглядная чернота. Демьян позабыл робость еще в детстве, но, шагая к смолянистому барьеру, не раз обдумал предложение Тихого. Особенно после того, как в монотонное хныканье добавилось неестественное, нечеловеческое, механическое эхо. Будто плакала старая советская кукла, засунутая в металлическую бочку.

— Может, другой гранаткой? — Дуло похлопал барабан.

Рыцарь вскинул руку — внимание. Стоило выйти из арки, как тьма немного рассеялась, а кое-где в окнах даже брезжил свет — неяркий, неверный, как от свечей. Этого все равно мало, чтобы оценить обстановку, вдобавок лучи невесть с чего сузились и замерцали, хотя бойцы зарядили аккумуляторы перед командировкой. Пятна не больше тарелки заскользили по припаркованным автомобилям и застывшим кустам, пока не сошлись на детской площадке посреди двора.

Вполне современной, пестрой, пластиковой — никаких ржавых покосившихся каруселей и скрипящих без ветра качелей — но спокойнее оттого не становилось. Ведь на ступеньках горки сидела тощая девочка лет десяти в белом платье до щиколоток. Ребенок обнимала себя за плечи, сильно подавшись вперед, отчего черные как битум прямые волосы ширмой заслоняли лицо. Такая и в людном месте в яркий полдень покажется если не пугающей, то явно подозрительной, а уж в оцепеневшем, оккупированном нечистью городе сам бог велел мурашкам маршировать по хребту.

— Эй! — окликнул Демьян.

Девочка резко вскинула голову, и у парня машинально согнулся указательный палец — хорошо, «кедр» смотрел в пол, а подушечка лежала не на крючке, а на скобе. Ну нельзя же так дергаться — тут и самый стойкий пальнет, увидев осунувшееся, зареванное и бледное как мел лицо с темными кругами под пронзительными, будто сияющими зелеными глазами. Вернее, глазом — второй по-прежнему закрывали прилипшие к коже волосы.

— Мама… — пискнула малышка. — Отведите меня к маме…

— Ты у нас потеряшка? — Родин расслабился и шагнул к горке, но теперь уже его схватил за плечо спутник.

— Не спеши, — прошипел Дуло. — Вдруг она из этих?

— А если нет? Хочешь тут ее бросить?

— Надо проверить.

— Как?

— У меня крестик освященный, — гранатометчик выудил из-за пазухи серебряное украшение. — Пусть коснется. Не загорится — берем с собой.

— Ладно, — даже после боя с драконом Демьян не до конца верил, что малышка может загореться от распятья. — Иди сюда, не бойся. Как тебя зовут?

— Эсмеральда.

Дуло сжал крест в кулаке и отшатнулся, чуть не задев командира.

— Сдурел? — тихо рыкнул старлей.

— А ты оглох что ли? — задира зарычал в ответ и указал на девочку гранатометом. — Кто обычного ребенка так назовет? Она точно из другого мира!

— Уймись, сержант! Это ты, блин, из другого мира. Сейчас детям такие имена придумывают — уши в трубку свернутся! Пошли уже, и так уйму времени протеряли.

— Как прикажешь, — Дуло с вызовом посмотрел на Рыцаря. — Но проверку все же устрою.

— Только быстро.

— Подстрахуй.

Даня вздохнул, подошел к горке и опустился на колено. Бесполезный вблизи гранатомет царапнул асфальт, но освободившаяся ладонь легла на кобуру. Девочка этого либо не заметила, либо не придала особого значения, и медленно — ступенька за ступенькой — спустилась. Белое платье напоминало саван, а из-за закрытых ножек казалось, что потеряшка не идет, а парит над землей — совсем как привидение. Демьян никогда в жизни не взял бы в прицел ребенка — да хоть чудовище в детском обличье, но напрягся так, что «кедр» тихонько застучал затвором. И во время самых сложных и опасных операций Рыцарь не потел так сильно, как в этом проклятом темном дворе с нависающими со всех сторон стенами. Наблюдает ли кто-нибудь (что-нибудь) из мертвых окон за полной абсурда и мистики сценой, когда два матерых мужика едва сдерживаются, чтобы не дать стрекача от тощей зареванной крохи?

— Смотри, что покажу, — Дуло протянул крестик, на сколько позволяла цепочка. — Нравится? Хочешь потрогать?

— Красивый! — Эсмеральда сунула руку за пазуху. — Но у меня такой же!

Демьян не видел лица товарища, но подозревал, что его брови столь же высоко, как и собственные. Вот вам, блин, и нечисть.

— Как ты здесь оказалась? — командир присел на корточки, чтобы не нависать над малышкой. — Где твоя мама?

— Мы пошли гулять и увидели много людей. Они кричали и размахивали руками. А потом что-то взорвалось, и все побежали, — девочка всхлипнула и размазала сопли кулачками. — Я тоже побежала и заблудилась.

— Адрес помнишь?