Исключая чувства

Тело вспыхивало искрами, разгораясь, и Лара задыхалась, выгибаясь, теряясь с каждым прикосновением, с каждым толчком его пальцев внутри нее.

Кажется, она впивалась ногтями ему в плечи, тянула его за волосы к себе, кусала в шею, царапала его грудь ногтями… но за миг до того, как Лара сошла бы с ума, Дима остановился.

— Ч-что? — она с трудом могла говорить, до того была взвинчена и потеряна. Дима пребывал не в лучшем состоянии: взъерошенный, с хриплым частым дыханием и бешенными глазами.

— В комнату. Сейчас. — Он потянул ее за собой, объятия они до конца не разомкнули, Лара не столько шла, сколько висела у него на руках.

В ее затуманенных глазах представшая сейчас новая часть квартиры отразилась лишь неопределяемыми очертаниями предметов и стен. Лара не поняла, как и когда оказалась на диване, и какой это был диван, с радостью для своей разумной части увидела у Димы в руках презерватив, а после… после она — они — и в самом деле сошли с ума.

Лара не знала, не думала, что бывает настолько остро. Безумно. Невероятно. Она захлебывалась стонами, теряла голову от прикосновений пальцев и губ, от того, как Дима входит в нее — медленно, осторожно… глубоко. От того, как они совпадают, как горит ее тело, соприкоснувшееся с его. От того, как потрясающе чувствовать себя такой наполненной, растянутой, чувствительной к любому раздражителю — будь то его губы, зубы, язык или руки, или грубая обивка дивана под ее спиной.

Сквозь гул в голове она слышала, как хрипло дышит Дима, выдыхая горячий сухой воздух ей в шею, как чертыхается, со свистом втягивая воздух, — и ее возбуждение зашкаливало, и ей хотелось, чтобы ему было так же невозможно потрясающе, как и ей. Она касалась его везде, где могла, выгибала спину, задевая своей грудью его, скрещивала ноги и притягивала его ближе, упиваясь вырывающимися у него стонами.

Толчки становились частыми и рваными, пальцами одной руки Дима снова ласкал круговыми движениями ее клитор, безотрывно смотря Ларе в глаза, пока она не заметалась под ним лихорадочно, не зная, за что удержаться, теряя себя, беззвучно раскрывая пересохшие губы, чувствуя, как накрывает волна за волной и как он кончает следом за ней со стоном на грани рыка.

Глава 5

— Ох, это было… — Лара все еще пыталась отдышаться и осознать произошедшее, — очень…

— Согласен.

Вдвоем они тихо рассмеялись, очевидно, удивляясь самим себе и замолчали, пока не готовые к продолжению разговора. Сердце у Лары стучало в каком-то головокружительном темпе. Кожа до сих пор горела и была до боли чувствительной. Любое движение казалось невозможным, а тело — облачно-неподъемным. Глубоко дыша в надежде прийти в себя, Лара безуспешно старалась зацепиться хоть за одну мысль в совершенно пустой голове.

Нега была всеохватывающей. Беспокойство, которое лишь на секунду заскреблось внутри, скрылось под разлившейся придавливающими к дивану волнами расслабленностью всего тела. Веки, потяжелев, опускались сами собой, сознание отключалось. Лара едва не провалилась в сон, но тревога и настороженность, обитавшие на краю разума, коротким, внезапным уколом привели ее в чувство. С испугом она мгновенно открыла глаза.

Размеренное дыхание Дмитрия раздавалось совсем рядом. Гадая, уснул ли он или нет, Лара медленно села на диване, озираясь вокруг в поиске платья. В теплом свете уличных фонарей, падавшем из окон на пол комнаты, темными пятнами выделялся хаос из скомканной, разбросанной всюду одежды.

Кинув быстрый взгляд в сторону затихшего Дмитрия и удостоверившись, что он по меньшей мере дремлет, Лара осторожно поднялась и, надеясь, что в полумраке не заденет какой-нибудь малоприметный предмет, стала перебирать вещи. Она не сразу поняла, что и платье, и белье, и колготки — все было снято с нее еще в прихожей.

Там она, наконец, оделась. С трудом рассмотрев себя в полутемном зеркале, поправила, как смогла, волосы и макияж, опасаясь бродить по квартире, чтобы найти ванную. Обувшись, вызвала такси и как раз потянулась за лежавшим на полу пальто, когда на него неожиданной тенью упал вытянутый силуэт.

В начале коридора, завернутый в одеяло, растрепанный и почти комичный (и, может — только может быть! — немного милый), высился Дмитрий и смотрел на Лару с вопрошающим удивлением.

— Ты что? — голос у него был хриплый до прошедшихся по телу Лары мурашек.

— Я собираюсь домой. Извини, не хотела тебя разбудить.

Она, подняв-таки пальто, ответила спокойно и непринужденно, несмотря на странную неловкость. Странную, потому что неловко было именно уходить. Как будто нащупывалось в этом что-то неправильное, неподходящее, хотя Лара ясно понимала, что исчезновение по-английски для их случая — наиболее приемлемо, а для нее самой еще и наиболее комфортно.

— Ты можешь остаться. Уедешь утром, — сказал он серьезно и добавил уже со скрытой улыбкой: — Я, помнится, обещал тебе кофе.

Лара покачала головой, застегивая пальто.

— Нет-нет, я поеду. Мне так удобнее.

Что ей было делать в чужом доме с почти незнакомым мужчиной? Она уже получила все, что хотела. Может быть, даже больше, чем могла себе представить.