Исконно русская Европа

Талантливый полководец Субэдей и знаменитый стрелок Джебе повели корпус из трех туменов через Кавказ (1222). Грузинский царь Георгий Лаша попытался атаковать их и был уничтожен со всем своим войском. Монголам удалось захватить проводников, которые указали путь через Дарьяльское ущелье (современная Военно-Грузинская дорога). Так они вышли в верховья Кубани, в тыл половцам. Здесь монголы столкнулись с аланами. К XIII в. аланы уже потеряли свою пассионарность: у них не осталось ни воли к сопротивлению, ни стремления к единству. Народ фактически распался на отдельные семьи. Измученные переходом монголы отнимали у аланов пищу, угоняли лошадей и другой скот. Аланы в ужасе бежали куда попало. Половцы же, обнаружив врага у себя в тылу, отступили к западу, подошли к русской границе и попросили помощи у русских князей»[19].

Итак, весь этот кровопролитнейший поход «от Онона до Дона» (и, добавлю от себя – от Дона до Калки), изначально затевался из-за мести половцам, ради чего, якобы, и был «послан экспедиционный корпус в тыл врагу»! А как расценивать тогда вторжение в Хорезм, погоню за хорезмшахом, покорение Кавказа и прикаспийских территорий? Как преамбулу к монгольской мести, досадное недоразумение на пути к поставленной цели? Оказывается, попытки «разобраться» с половцами на месте – бесперспективны, а вот многокилометровый (около 5 тыс. км) поход к ним «в тыл» с боями, захватом огромных территорий, многочисленными жертвами, причем не напрямую, а обогнув южную оконечность Каспия – самое, что ни на есть идеальное решение.

О таких «мелочах», как возможность «измученных переходом монголов» отнимать у несчастных аланов пищу и скот, и говорить не стоит. Объяснение этому можно найти разве что в мистической «пассионарности». «Тыл» вообще заключаю в кавычки, поскольку не в тыл они попали к половцам, а в «подбрюшье». Ведь территория последних, если уж до конца верить преданиям, не ограничивалась Доном, а простиралась аж до Кумании венгерской. А, кстати, почему монголы решили, что «тыл» их соседей по алтайской прародине находится на Дону? И как это согласуется с тем, что рейд был разведывательным, т. е. монголы заранее не знали, что их ждет в конце?

Поразительно, но и у маститых историков встречаются подобные перлы. Имеется в виду не только Л. Гумилев. Уже стало традицией рассматривать половцев, как народ, занимающий территорию чуть ли не от Тихого океана аж до отрогов Карпат, территорию протяженностью 6000 км. Что – опять империя? Но археологами на этой огромной территории не обнаружено археологической культуры, принадлежащей в данный период какому-либо одному этносу. Это значит, что выйдя в верховья Кубани, монголы столкнулись с совершенно другим народом, отличным от их алтайских кровников, и не обязанным, поэтому, отвечать за их грехи.

Представьте себе недоумение половцев, которым мстят непонятно за что, да еще и объявляют своими «холопами и конюхами» какие-то заезжие головорезы! Все сказанное имеет смысл и в допущении, что донские половцы состояли-таки в каком-то родстве с алтайскими. Даже в этом случае они не должны были отвечать за их действия, уже хотя бы в силу своей удаленности от Алтая. Да и смысл кровная месть обретает только на уровне личностей. История не дает примеров мести народа другому народу.

Все это должно иметь другое объяснение.

Видимо, стоит здесь привести сообщение Л.Н. Гумилева о происхождении половцев: «К востоку от гузов, в лесостепной полосе от Иртыша до Тобола, обитали кимаки. Восточные авторы, как мусульманские, так и китайские, именуют их кыпчаками. Они были многочисленны и имели свою родовую организацию: во главе их стоял хакан, имевший 11 подручных сборщиков податей. Летняя ставка его находилась в городе Камания, местонахождение которого неизвестно, видимо это был город из войлочных юрт. Когда кимаки в середине XI в. проникли в Приднепровье, русские назвали их «половцами» за светлый цвет волос (полова – рубленая солома), но в западноевропейских языках за ними сохранился этноним – команы. Это был смешанный народ, сложившийся из потомков среднеазиатских хуннов – чумугунь, кыпчаков и канглов. Канглы – остатки населения древнего Кангюя, а кыпчаки – западная отрасль динлинов, европеоидного народа, жившего в Минусинской котловине еще до нашей эры. За 200 лет подчинения тюркютам и те и другие стали тюркоязычными (впрочем, я полагаю, что кыпчаки всегда таковыми были) и слились в один народ, который, по словам Шихаб ад-дина Яхьи, географа XIV в., отличался «от других тюрков своей религиозностью, храбростью, быстротой движения, красотой фигуры, правильностью черт лица и благородством»»[20].