Искра

Слейд опускает взгляд на мои руки, которыми я сжимаю золотые ленты, но они тут же обмякают, словно я все придумала, и они тут совершенно ни при чем.

Предательницы.

Я запихиваю их за спину и скрещиваю руки, пытаясь обрести хотя бы какое-то подобие спокойствия, вот только сердце стучит так гулко, что ударяется о ребра.

Между занавесками проникают полосы света, отбрасывая между нами светящиеся линии. Мы молча смотрим друг на друга, а мое возбужденное замешательство только растет.

– Извини, – внезапно вырывается у меня. – Меня впустил фальшивый Рип, и я должна была ждать тебя в гостиной. Неслыханная грубость, что я вошла сюда без приглашения.

Он наклоняет голову.

– Тогда зачем вошла?

Я хватаю воздух ртом, как рыба, но ни слова не произношу, ведь что тут скажешь? Я просто хотела сунуть нос в чужие тайны? Вряд ли это будет правильным ответом.

Не услышав от меня ответа, Слейд говорит:

– Ты просто решила прийти сюда и скомкать мои одеяла, потому что тебе было скучно? – В его тоне нет раздражения или злости, хотя я безусловно перешла границы дозволенного. Впрочем, его мой поступок забавляет, хоть в голосе и слышится затаенная настороженность. Зеленые глаза Слейда темнее обычного, в плечах видится напряжение, которое его не отпускает.

От его дразнящего тона румянец на моих щеках становится ярче.

– Ты злишься?

– Очень, – уверенно заявляет он, и сердце у меня замирает, пока Слейд не добавляет: – Но не на тебя.

Я глотаю подступивший к горлу ком и не знаю, какой дать ответ.

– Что ты тут делаешь, Аурен?

– Здесь, в Рэнхолде или?..

Я тяну время. Я знаю это, он знает, но ничего не могу с собой поделать, потому что он стоит напротив меня.

У Слейда на лице появляется веселое выражение.

– Здесь, в моих личных покоях.

В голове снова прокручивается наш разговор в библиотеке.

– Я… ну, пришла увидеться с тобой.

Может, Слейд и выглядит для остальных спокойным, но я наблюдала за ним и знаю, что это не так. Он смотрит на меня изучающим взглядом, словно подмечает каждую деталь, запоминает каждый жест.

– Зачем?

Нервничая, я прячу руки в юбках, потому что признаваться гораздо труднее, чем я думала. Или, быть может, я просто не позволяла себе все обдумать, потому как не хотела струсить.

– Аурен? – напоминает он.

Слейд всегда так поступает? Провоцирует меня, подначивает, а именно это мне и нужно. Но я слышу его не только в настоящем, я слышу его в прошлом. Когда он предоставил мне слово, поединок и выбор.

«Прислушайся к своим инстинктам и перестань сдерживаться».

«С нетерпением жду, когда увижу тебя целиком».

«Ты намного сильнее, чем хочешь казаться».

«Ты хочешь остаться?»

Горло сжимается, словно мне приходится проглотить речной ил, но я набираюсь смелости взглянуть Слейду в глаза.

– Я пришла, потому что хотела кое-что тебе сказать.

Единственное, что выдает его удивление, – это то, как он опускает согнутую ногу на пол, словно подготавливая себя к тому, что я должна сказать.

– Хорошо…

Чтобы не передумать, я шумно вздыхаю.

– Когда мне было пять лет, в Бриол, где я жила в Эннвине, пришла война. Она началась с пожара, дыма и смерти. Родители пытались украдкой провести меня по улице вместе с остальными детьми, но наши провожатые не продержались и часа. Нас выкрали задолго до того, как мы оказались в безопасности.

Слейд слушает внимательно, но удивленно, словно ждал вовсе не этого. Даже я отчасти поражена тому, что решила разоткровенничаться. С другой стороны, возможно, именно это мне и нужно было сказать.

– И хотя в то время моя магия еще не проявилась, а ленты даже не выросли на спине, я была слишком узнаваема, и меня мог купить любой фейри. Потому меня тайком перевезли в Орею. Я до сих пор не знаю, как это случилось. Помню лишь, что в одну ночь была в Эннвине, а в следующую – оказалась тут, в мире, где мне не было места, где не пело небо и солнце было иным. В гавани Дерфорт меня купил человек, от которого разило алкоголем и дымом от трубки. Человек, который научил меня воровать и попрошайничать. Позже он сделал из меня мерзкую наложницу, заставляя раздвигать ноги для любого, кто хотел заплатить за ночь с разукрашенной девушкой.

Слейд застывает на месте.

Он смотрит на меня зорким взглядом, как у ястреба, и эта его назойливая сила словно сотрясает воздух и устремляется вперед, ложась на мою кожу. Как шершавый язык кошки, зализывающей невидимые раны.

– До пятнадцати лет я не предпринимала попыток к бегству, а потом… – Я опускаю взгляд на руки в перчатках. – Ну, это не так важно. Для меня все сложилось не очень удачно.

С глаз падает первая слезинка, соленая вода прежних обид, обернувшаяся золотом в то же мгновение, как падает на мою щеку, но я быстро ее смахиваю.