Искра Божия. Сборник рассказов и стихотворений для чтения в христианской семье и школе для девочек

Глухо стонет вьюга, стонет и рыдаетИ в окно стучит костлявою рукой…Жгучий страх мне сердце детское сжимает:«Мама, дорогая, сядь, побудь со мной!»И она прильнула нежно к изголовью,Нежно лоб мой гладит, в очи мне глядит,

И под голос вьюги лаской и любовью,Грустью и заботой речь ее звучит…Как она прекрасна! В трепетном сияньеНочника она склонилась надо мной,Точно светлый ангел в белом одеянье, —Только легких крыльев нету за спиной!..Что-то бесконечно кроткое сияет

В бесконечно милых, дорогих чертах,И горит в улыбке, и в очах ласкает,И звенит, чаруя, в сдержанных речах…

Не рано!

Из сборника «Праздничный отдых христианина»

Одна девочка спросила свою старшую подругу: какой самый благонадежный путь ко спасению? Та насмешливо ответила ей, что о подобных вещах думают только в старости. «Напрасно, – возразила девочка, – я бывала на кладбище и видала там много гробов покороче меня».

Часть вторая

Из жизни девиц

Великодушная русская девушка

М.Б. Чистяков

Наступила Пасха; она у русского народа называется Светлым днем, Великим днем. К этому празднику наши крестьяне приготовляются, можно сказать, в течение целого года; тут они с особенной заботливостью начинают убирать свои избы, большей частью неопрятные, моют всё: полы, стены, даже образá; приготовляют лучшее платье, собирают всё, что нужно для угощения, варят пиво, мед или покупают их. Этот праздник бывает в начале весны, когда и вся природа, так сказать, радуется вместе с человеком, возрождаясь от зимней смерти.

В деревне Ивановской было одно очень доброе семейство – мать и дочь, девушка лет восемнадцати или девятнадцати. Они так же, как и все, весело хлопотали, чтоб встретить, как следует православному человеку, наступающий праздник. Только дня за два или за три до него приходит один нищий и говорит, что в другой деревне подруга матери очень больна, ждет смерти и желала бы проститься с ней. Деревня эта, в которой жила подруга, находилась по ту сторону реки Волги. Добрая Марфа, не думая долго, сделав все нужные приготовления к празднику и посоветовав дочери своей, Марине, что и как делать, тотчас отправилась к больной. Больная едва могла узнать ее, поцеловала спокойно и сказала:

– Я умру. Жизнь моя была очень грустная, и я охотно расстаюсь с ней. Но ты не жалей обо мне. Мне жаль только вот этих бедняков, которые остаются без меня, – этого крошечного ребенка и эту слепую старуху, мою мать. Приюти их, если можешь. Бог тебя наградит, а я на том свете тебя не забуду и стану молиться о твоем счастье и спасении.

Сказав это, она умолкла, посмотрев на нее пристально, с выражением участия и любви, хотела перекреститься, но рука ее упала с постели, свет глаз забегал, как потухающая свечка, и потом угас. Марфа перекрестила ее и закрыла ей глаза. Слепая старуха, не видя, что тут происходит, спрашивает Марфу:

– Что, моя дочь, знать, заснула?

У Марфы так и повернулось сердце.

– Да, заснула, – сказала Марфа, – и больше не проснется: она умерла.

Бедная слепая старуха зарыдала, как дитя.

– Что со мной будет? – сказала она. – Куда мне деться с этим ребенком? Лучше бы Бог меня прибрал, а спас ее: тогда бы дитя ее не пропало.

– Не печалься, – отвечала ей Марфа, – я тебя не покину. Дай только схоронить покойницу, и потом отправимся ко мне; у нас места довольно, хлеб есть, я еще в силах; Марина моя – хорошая работница; за дитятей твоим мы будем смотреть, как за собственным ребенком; нам будет веселей, когда мы увидим, как он станет играть, забавляться и, вырастая, умнеть; а вырастет, так он не забудет, может быть, меня на старости лет, и мне придется искать у него помощи. Ведь Марина – девушка на выданье, ей не век вековать со мной; хорошо еще, если добрый человек захочет пристать к нашей семье и жить у нас, а то не портить же мне судьбу ее; придется когда-нибудь отдать, может быть, на край света, верст за десять.