Искра в бушующем море

Там, за завесой, за три года Элла так и не стала своей. Авар оказался тем связующим звеном между детьми Повелителя неба и дочерью Тэона, что создавал вокруг нее компанию. И как только они расторгли помолвку, Элла осталась совершенно одна. Исчезли немногочисленные друзья Авара, для них она никогда не существовала отдельно, неизвестно отчего пропали ее приятельницы – то ли и впрямь испугались испортить отношения с Силатой, то ли просто не захотели больше общаться с брошенкой-чужачкой. До разрыва с желтоглазым общение с Эллой сулило будущие выгоды, после – ничего, кроме самого общения, она предложить не могла.

Жилище ее пряталось в заколдованном парке, чтобы попасть к ней в гости, требовалось сойти с проложенной дороги, и потому забежать к ней ненадолго было просто невозможно. Бывали дни, когда и словом-то перекинуться было не с кем. Учитель появлялся все реже, то ли чувствовал себя виноватым, то ли решил, что объяснять больше нечего. Только книги, зелья да ежедневные занятия Искусством скрашивали уединение Эллы. Со временем еще появились сомнительные ухажеры, от которых чародейка и сама предпочла бы скрыться. Кмырские поклонники злили неимоверно, но по тому, как они вели себя, что себе позволяли, Элла с досадой заключила – она осталась без защиты. Одна на чужой земле, среди непохожих на нее существ, способных растерзать ее при первой возможности.

Теперь Элла среди людей. Нет, для них она тоже чужая, но внешних отличий не видно, даже если смотреть внимательно, а значит, есть шанс, что в Тмаре получится стать своей. А там, как знать, может, удастся избавиться от мыслей о бывшем. Забыть, что пришлось отдать возлюбленного, потому что не можешь подарить ему наследников. Проклятая переменчивая сущность! Если бы сразу вынесли приговор, сообщили, что ничего не выйдет, – было бы легче. Но нет, надежда теплится и сейчас, вот только от нее хочется выть на луну, будто ты шестиглавый волк из лабиринта под Миром мертвых. Только боги знают, как она хотела детей от Авара! Пусть похожих на него, а не на нее. Все равно! И требовалась для этого самая малость! Ненадолго, на несколько дней стать такой же, как он. Не смогла! Воспоминания о долгих месяцах утомительных занятий, бесполезных заклинаниях, слезах и усталости – вот и все, что осталось от ее попыток.

В дверь постучали. Элла нехотя поднялась с кровати и открыла. Драк не попытался войти, лишь протянул через порог маленькую, с ладонь, бутыль из изумрудного стекла с деревянной пробкой.

– Возьми, – широко улыбнулся и потер рукой подбородок. – Вместилище воспоминаний. Думаешь о чем-то рядом с ним, потом закрываешь, и прошлое больше не беспокоит.

Чародейка нахмурилась:

– Это еще зачем?

Улыбка наставника стала еще шире, он пожал плечами и, согнув руки, показал потолку свободную ладонь.

– Не спеши отказываться. Выглядишь ты, дочь Тэона, – краше в гроб кладут. Если учитывать твой возраст, долго гадать не придется: дело в мужчине. Управлять чувствами опасно, а воспоминания спрятать можно. Возьми, – тут наставник перешел на доверительный шепот. – Станет легче.

Ученица ухмыльнулась, но бутылку взяла, кивнула в знак благодарности и хотела было закрыть дверь, но Драк не дал. Подмигнул и продолжил с той же интонацией:

– А если не поможет, моя спальня через дверь. Я не очень люблю магов в своей постели, вдруг окажусь нехорош, и меня превратят в лягушку, но когда надо помочь, я готов рисковать.

Элла рассмеялась. Брюнет вроде и предлагал непристойность, но делал это так забавно, что обижаться было невозможно. Он, ничуть не смущаясь, продолжил:

– Перед тем, как уйти в город вечером, поешь. Меня, скорее всего, не будет, но Тормак в твоем распоряжении. И не глупи там, не ввязывайся ни во что серьезное. Поняла?

– Поняла, – кивнула Элла. – Поесть и не ввязываться.

– Точно! – Драк поднял вверх указательный палец левой руки. – Это лучшее, что ты можешь сейчас сделать, – тут он стал серьезным. – У меня все. Можешь наслаждаться своими страданиями.

Развернулся и направился к лестнице вниз. Элла заперлась, поставила бутыль на тумбу и снова улеглась на кровать. Мысли об Аваре отпустили ненадолго, и чародейка сама не заметила, как заснула.

Проснулась от стука в дверь, Тормак пригласил к столу. Элла поужинала, надела вязаный шерстяной балахон поверх платья, накинула плащ, прихватила посох и отправилась в город.

Весна уже вступила в свои права, на улице оставалось светло даже после ужина. Зима оборонялась отчаянно – ветер дул ледяной. Чародейка натянула оба капюшона: от плаща и от балахона, продела пальцы рук в петли, что притаились на шерстяных рукавах. Такой вариант рукавов, переходящих в митенки, ей нравился куда больше перчаток самих по себе: и пальцы свободны, и потерять невозможно. Вошла в город через крепостные ворота, дежуривший там солдат кивнул ей, как старой знакомой. Элла усмехнулась: в Тмаре слишком хорошо принимают магов.