Искра в ночи

Я отдала ему свой подарок: круглый белый камушек, который нашла тем же утром. (В Ханаане непросто добыть подарок, если хочешь порадовать человека.) Он запустил руку под кровать, смахнул пыль и поднял две половицы.

– У меня там тайник, – объяснил он.

Он вынул из ямки под полом маленькую деревянную коробку, открыл крышку и положил камушек внутрь. В коробке лежали – я видела – две монетки по двадцать пять центов и сломанные карманные часы, его единственное богатство, с которым он прибыл в Ханаан.

– Я там прячу свои сокровища, – пошутил он. – В том числе и мои грандиозные сбережения. Вернее, то, что от них осталось. А теперь еще и все мои любимые камушки.

– От кого ты их прячешь? – спросила я удивленно.

Эллис сосредоточенно смотрел на коробку.

– Наверное, старая привычка. Из прошлой жизни. Просто мне нравится знать, что они лежат там, где их никто, кроме меня, не найдет. Так мне спокойнее.

Я чувствовала себя виноватой, глядя на почти пустую коробку. Все свои сбережения он отдал мне. Что ему теперь прятать?

Эллис не знает о моих планах. Когда мы вместе, я отдаю ему всю себя, раскрываюсь перед ним почти до конца. Но «Электрику» я держу при себе. Мне страшно представить, как он будет смотреть на меня, если узнает.

7 июля 1934 года

Вчера вечером мама ушла спать к себе в комнату. Я смотрела, как она поднимается по лестнице, и мое сердце бешено билось в груди.

Ближе к одиннадцати я на цыпочках прокралась в комнату Бизи, подняла ее с постели, одела и на руках вынесла из дома. К счастью, она была сонной и квелой и не задавала вопросов. Я посадила ее за спину и прокралась мимо амбара Эллиса.

В «Шурум-буруме» было еще больше народу, чем в прошлый раз, если такое вообще возможно. Когда мы вошли, я заметила слева от входа деревянный фургон, которого не было раньше. Надписи на фургоне обещали различные чудеса и диковины: живую русалку, человека-волка и женщину с самыми длинными на свете ногтями. Где-то в глубине парка начинались поросячьи бега: мы слышали, как кричал зазывала. Карусель кружилась, сверкая огнями.

– Зачем мы здесь, Кэти? – прошептала Бизи мне на ухо, обхватив меня за шею двумя руками.

– Мы здесь, потому что так надо, – ответила я.

Настроение толпы у шатра профессора Сперо было совсем не таким, как в ту, первую ночь. Восторженный гул сменился глухой тишиной, в тяжелых взглядах собравшихся сквозила отчаянная решимость. Я взяла Бизи за руку, и мы встали в очередь.

Внутри все оказалось совсем не так, как мне представлялось. Помощник профессора стоял у входа, принимал «пожертвования» посетителей. В центре шатра стоял стол, на столе – электрический шар. Профессор Сперо сидел за столом, второй стул был придвинут с другой стороны. Посетители садились на этот стул, профессор брал их за руки и бережно прижимал ладони к стеклянному шару на то количество времени, за которое они заплатили. Когда подошла наша очередь, я усадила Бизи на стул. Профессор улыбнулся усталой улыбкой. Когда он взял Бизи за руки, меня пробила нервная дрожь.

Я стала молиться, хотя уже давно не молюсь.

Я смотрела, как Бизи отбирает мой шанс жить вечно.

– Как ты себя чувствуешь? Тебе лучше? – спросила я пару минут спустя, когда мы вышли на воздух.

К моему облегчению, Бизи кивнула, вся раскрасневшаяся от волнения (ее щечки уже давно не заливались румянцем, и я приняла это за добрый знак).

– Кажется, да, – проговорила она, затаив дыхание. – Мне уже лучше. Почти совсем хорошо.

Она вдруг замолчала, пристально глядя куда-то в сторону. Проследив за ее взглядом, я увидела Эллиса. Он стоял под большими часами и смотрел прямо на нас.

Разговор состоялся на полпути к дому. До этого Эллис не произнес ни слова, а я была слишком гордой, чтобы спрашивать первой, но в какой-то момент слова вырвались сами:

– Что не так?

Он лишь угрюмо взглянул на меня, всем своим видом давая понять, что ему незачем отвечать, потому что и так все понятно, и еще крепче прижал к бокам ножки Бизи, сидевшей у него за спиной и обнимавшей его за шею.

– Я не умею читать по бровям, – сказала я.

Он остановился, открыл было рот, чтобы что-то сказать, но передумал и зашагал дальше. Однако уже через пару минут все-таки высказал:

– Ты же не думаешь, что я буду рад, что ты потратила мои деньги на такое… такое…

Он посмотрел на меня и тут же отвел взгляд. Как будто каждое слово давалось ему тяжело.

– На такое что?

Он ничего не ответил.

– Я отдам тебе деньги.

Он резко остановился и обернулся ко мне.

– Во-первых, у тебя нет столько денег, и во-вторых, мне не нужны деньги, Кэти. Я бы дал тебе больше, если бы мог. Я бы отдал тебе все свои сбережения. Но ты их выбросила на ветер. Я копил эти деньги больше года! А ты их потратила на какого-то шарлатана. На аттракцион для идиотов.

У меня снова все похолодело внутри. Я себя чувствовала одновременно и правой, и неправой.

– Бизи говорит, что ей лучше, – сказала я. – Теперь она вылечится.

– В жизни не слышал такого бреда.

– Это наука! – Мои щеки горели от унижения.

– Это обман.