Читаем Искра жизни полностью

Нойбауэр удовлетворенно захлопнул заветную голубую папку и взялся за телефон. Его адвокат подал отличную идею: скупать землю в разбомбленных районах. Участки шли по дешевке. И неразбомбленные тоже. Таким образом он, возможно, запросто покроет свои убытки. Земля-то не подешевеет, бомби ее хоть сто раз. Просто покуда сейчас паника — надо хватать.


Бригада по разборке руин возвращалась с медеплавильного завода. Она провела там двенадцать часов, и работа была адская. Обрушилась часть кровли в главном цехе, сильно пострадали многие смежные помещения. Лопат и кирок катастрофически не хватало, поэтому большинству заключенных пришлось работать голыми руками. Пальцы и ладони у них теперь были ссажены и ободраны в кровь. Люди чуть не падали от усталости и голода. На обед дали пустую баланду, в которой плавали не установленные наукой растения. Баланду им великодушно выставила дирекция завода. Единственное достоинство этого хлебова — оно было теплое. Зато уж отрабатывать его пришлось на полную катушку — инженеры и десятники с фабрики погоняли арестантов как последних рабов. Это были штатские, но иные из них оказались немногим лучше эсэсовцев.

Левинский шагал в середине колонны. Рядом с ним шел Вилли Вернер. Они все-таки исхитрились при разводе на работы попасть в одну группу. На разборку руин по номерам не выкликивали — просто отделили отряд в четыреста человек. Бригада, получавшая такое назначение, считалась каторжной, охотников идти туда по своей воле почти не было, так что Левинский и Вернер очень легко туда пристроились. Они-то знали, зачем им нужно на развалины. И не в первый раз туда шли.

Четыре сотни лагерников медленно плелись по дороге. Шестнадцать из них сегодня сильно покалечились на работе. Двенадцать, хоть и с посторонней помощью, еще как-то ковыляли сами, а вот четверых пришлось нести — двоих на грубых самодельных носилках, еще двоих просто за руки и за ноги.

Путь до лагеря предстоял неблизкий. Колонну пустили, как обычно, в обход, вокруг города. Эсэсовское начальство тщательно избегало появления заключенных на городских улицах. Нежелательно было, чтобы их видели жители, а сейчас к тому же и арестантам ни к чему было видеть истинный масштаб разрушений.

Они приближались к березовой рощице. Черно-белые стволы шелковисто мерцали в полусвете угасающего дня. Эсэсовские охранники и лагерные надзиратели растянулись по всей длине колонны. У эсэсовцев оружие было на изготовку. Заключенные уныло тащились вперед. На ветвях щебетали птицы. Деревья уже покрылись нежно-зеленой весенней дымкой. У канав, прямо на обочине, вовсю цвели подснежники и примулы. Журчали весенние ручьи. Но заключенным было не до того. Слишком они устали. Потом рощица кончилась, снова поползли луга и пашни, и охранники опять пошли гурьбой.

Левинский шел вплотную рядом с Вернером. Он был возбужден.

— Куда ты хоть спрятал? — допытывался он, стараясь не шевелить губами.

Вернер двинул рукой, показывая, что спрятал находку под мышкой.

— А нашел кто?

— Мюнцер. На том же месте.

— И марка та же?

Вернер кивнул.

— Теперь у нас все части?

— Да. Мюнцер в лагере соберет.

— А я нашел целую пригоршню патронов. Не успел, правда, посмотреть, подходят или нет. Сразу прятать пришлось. Надеюсь, подойдут.

— Да уж не пропадут.

— Больше ничего не находили?

— Мюнцер. Детали от револьвера.

— В том же месте, что вчера?

— Да.

— Значит, кто-то их туда кладет?

— Конечно. Кто-то из вольных.

— Кто-то из рабочих.

— Да. Уже третий раз нам туда что-то подкладывают. Это не случайность.

— А не может это быть кто-то из наших, кто на оружейном завалы разбирает?

— Да нет. Их на то место не пускают. Мы бы знали. Это кто-то с воли.

Подпольная организация лагеря уже давно пыталась раздобыть оружие. Подпольщики готовились к решающей схватке с СС, и им хотелось выйти на бой все-таки не с голыми руками. Но установить связи с волей было почти невозможно, и только после бомбардировки лагерники из бригады, что работала на разборке руин, стали находить в определенных местах оружие и запчасти к нему. Всякий раз присыпанное щебнем, оно явно было подложено рабочими с тем, чтобы разбирающие завалы арестанты его нашли. Находки эти привели к тому, что в «каторжные» бригады стало проситься все больше добровольцев. Это были надежные, проверенные люди.

Колонна шла мимо луга, обнесенного оградой из колючей проволоки. Две бело-рыжие коровы стояли у самой ограды и задумчиво обнюхивали проволоку. Одна замычала. Ее добродушные глаза влажно поблескивали. Из лагерников почти никто даже не оглянулся — вид коровы мог пробудить только еще более свирепый голод.

— Как ты думаешь, сегодня перед отбоем досматривать будут?

— С чего вдруг? Вчера вон не досматривали. А ведь наша бригада тоже совсем рядом с оружейным цехом работала. Тех, кто в самом цехе не был, они обычно не обыскивают.

— С ними не угадаешь. Если эти игрушки придется выбрасывать…

Вернер посмотрел на небо. В нем смешались багрянец заката, золото и лазурь.

— Когда придем, будет уже довольно темно. Там и поглядим, что к чему. Ты хоть патроны как следует завернул?

— Да. В тряпку.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза
Айза
Айза

Опаленный солнцем негостеприимный остров Лансароте был домом для многих поколений отчаянных моряков из семьи Пердомо, пока на свет не появилась Айза, наделенная даром укрощать животных, призывать рыб, усмирять боль и утешать умерших. Ее таинственная сила стала для жителей острова благословением, а поразительная красота — проклятием.Спасая честь Айзы, ее брат убивает сына самого влиятельного человека на острове. Ослепленный горем отец жаждет крови, и семья Пердомо спасается бегством. Им предстоит пересечь океан и обрести новую родину в Венесуэле, в бескрайних степях-льянос.Однако Айзу по-прежнему преследует злой рок, из-за нее вновь гибнут люди, и семья вновь вынуждена бежать.«Айза» — очередная книга цикла «Океан», непредсказуемого и завораживающего, как сама морская стихия. История семьи Пердомо, рассказанная одним из самых популярных в мире испаноязычных авторов, уже покорила сердца миллионов. Теперь омытый штормами мир Альберто Васкеса-Фигероа открывается и для российского читателя.

Альберто Васкес-Фигероа

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза