Искры

Как-то раз входит ко мне вся в слезах сестра благодетеля Каро, попечительница приюта. Она была пожилая девица, давшая обет заменить утехи брачной жизни благотворением.

«Он исчез, — воскликнула девица и обессиленная упала в кресло, — три дня, как он не возвращался домой… Даже записки не оставил…» — и залилась слезами. В комнату вошла хозяйка с дочерьми. «Я перебывала у всех знакомых, — продолжала она сквозь слезы. — Никто ничего не знает… Я уверена, с ним что-нибудь приключилось… Ведь он любитель приключений». — Я побежал к мистеру Фишеру. Тот выслушал меня с удивлением. Затем ударил рукой по столу и промолвил: «Бьюсь об заклад, это неспроста!» «В чем же дело, скажите, прощу вас, я крайне беспокоюсь». Старик объяснил мне, что Каро за последнее время стал посещать различные круги общества — какие именно, старик не сказал. «Хотя и прискорбно, — добавил он, — но все же стремления его благородны». Неясные намеки еще более встревожили меня. Я бросился к Саго. Он был также ошеломлен поступком Каро. Он ничего не слыхал о нем, редко встречался с ним, а при встречах Каро постоянно бывал задумчив. Я был в недоумении. Прошел месяц, два, целый год — от Каро никаких вестей. Мы считали его погибшим. Но мистер Фишер был спокоен. Вдруг получаю от Каро письмо. И подумайте, откуда? Из Южной Америки! Тысячи извинений, что покинул нас, не простившись. Письмо чрезвычайно обрадовало меня. Пишет, что отправился на юг для изучения фермерских, сельскохозяйственных предприятий и для обследования условий жизни рабочих. Поступил к одному богатому землевладельцу в качестве управляющего, под рукой у него несколько сот рабочих. Когда я сообщил об этом мистеру Фишеру, он со свойственной ему доброй улыбкой ответил: «Каро хотел всему научиться, все испытать — ведь родине необходимо это!»

О письме я не обмолвился Саго ни единым словом. Не знаю, получил ли он также письмо, только я стал примечать, что он в каком-то особом настроении. Все время в разъездах, неделями отсутствует из Нью-Йорка. «Куда тебя нелегкая носит?» — однажды спросил я его. — «Изучаю жизнь американских переселенцев», — ответил он. — «Да ведь об этом написано сотни книг, можешь прочитать!» — «Книги читать хорошо, но совсем другое дело — видеть все собственными глазами». — «Наконец, объясни мне, в чем твоя конечная цель?» — спросил я, обиженный его скрытностью. Он отвечал довольно холодно: «Разве тебе неизвестно, что армяне любят переселяться, что переселенчество в жизни нашего народа — явление историческое, имевшее место во все времена, продолжается оно и теперь. А потому, разве не следует изучать условия и следствия хороших и дурных сторон его. Где же возможно более основательно изучить все это, как не здесь, в обширной стране переселенцев?»

В ответном письме я предупредил Каро, что он не оправдает надежд наших благодетелей — охотника Аво и мистера Фишера, если не вернется на родину и не использует приобретенных им знаний на пользу народа. Видимо, мое письмо оказало на него воздействие. Не прошло и месяца, как он появился в Нью-Йорке на радость друзьям. Но это был не прежний Каро. Я видел его зачастую задумчивым, чем-то взволнованным и молчаливым. Что произошло с ним? Об этом — он ни полслова! Казалось, он старался избегать меня, встречался лишь с Рафаэлом и Саго. Однажды они втроем зашли ко мне. Я тотчас же смекнул, что это не спроста. С минуту помолчали… «Мы уезжаем», — сказал Каро. — «Куда?» — удивился я — «На родину. Довольно, сколько пробыли здесь!» «Чему могли, они уже научились, — подумал я, — останься в Америке дольше, быть может, их захлестнет другое течение». Поэтому я одобрил их решение. — «А мистер Фишер знает?» — спросил я. — «Знает», — ответил Каро. — «А ты не поедешь с нами?» Я объяснил, что до окончания медицинского факультета остается целый год и потому не могу выехать с ними. — «А каким путем думаете вернуться?» — «Тем же путем, каким и приехали!» — отвечал таинственно Каро. — «Стало быть, через Индию и Афганистан?» — «Да», — ответил Каро.