Искры на ветру (СИ)

— Для начала, я собирался просто осмотреть учебные классы и комнаты преподавателей, — ответил Грегорион.

— Сожалею, но правила Академии запрещают посторонним находиться в её стенах без сопровождения.

— Вы сопроводите меня?

— Нет, что вы, — губы Беаты Леврайд тронула едва заметная улыбка. — Мельгиор проводит вас, — она перевела взгляд на старика, что привёл инквизитора. — Полагаю, вы не откажетесь послужить провожатым для нашего гостя, магистр.

— Для меня это честь, госпожа Леврайд, — маг почтительно склонил голову. — К тому же, я порядком засиделся в этой башне.

— Прекрасно. В таком случае не смею более вас задерживать, инквизитор, — Грегорион почувствовал приказной тон в этой нарочито вежливой, но будто прогоняющей фразе, с таким холодом она была произнесена.

Следующие пару часов старый Мельгиор увлечённо водил инквизитора по этажам, лестницам и кабинетам Акалемии, попутно рассказывая о её прошлом. Удивительно, как его память вмещала всю её историю от основания колдовской школы Хельмом Буревестником до Архимага Вингевельда, нынешнего руководителя заведения. Грегорион также узнал о том, что сейчас факультеты воды и воздуха находятся на особом счету, ведь архимаг Вингевельд, будучи магом стихии воды, сумел изучить также добавить к ней элементы искусства управления воздухом.

— И это значит, что он стал ледяным волшебником! — с гордостью сказал маг. — Подумать только, сразу две стихии! У меня ушли многие годы на овладение одним лишь воздухом, а Вингевельд — талант, сумевший обуздать силу льда!

— Значит, остальные факультеты теперь не в чести? — спросил инквизитор, ощутив странный интерес к темам, которые служителя церкви интересовать не должны.

— Как бы сказать, — вздохнул старик. — Факультеты воды и воздуха относятся к архимагу благосклоннее прочих, но вот земля, например, — стихия упрямая, а её адепты лишены гибкости ума. Декан земли Гвидбен так вообще открыто заявляла, что в гробу видала эти перемены

— Какие перемены?

— Архимаг многое изменил здесь. И изменил к лучшему, как мне кажется. В мою молодость студенты занимались лишь магией и ничем кроме. И теперь я не способен ни к чему, кроме волшбы, в мои-то годы. С подачи Архимага же появились светские занятия, изучение истории, законов. Не буду всё перечислять, да и не припомню всего, но, как мне недавно сказал Вилеон, декан факультета Воздуха, мой старый друг, нынешних студентов хоть на королевский трон усаживай. При лордских дворах нет такой науки, как теперь здесь, в Академии, так и с Хельмгардом сравняться недолго. Говорят, скоро здесь и не-маги обучаться смогут, хотя по мне так это ненужное дело. Иначе Академия будет уже не Академия вовсе…

— А огонь? — Грегориону показалось, что за время хождения по коридорам и залам студенты в оранжевых и красных одеждах встречались ему реже остальных.

— Огонь… — старик поморщился, словно это слово было ему неприятно. — Огненные маги — вечная головная боль для всех нас. Чтобы овладеть этой силой, нужно иметь стальную волю. Таким был, скажем, Арфарион, что был архимагом в годы моей молодости. То был человек старой закалки, старых нравов. Суровый, но справедливый, словно сам Хельм Буревестник воплотился в нём. Он был способен управлять той огромной силой, что струилась по его венам, и одновременно держать Академию под контролем. Нынешние же огненные маги… — старик оглянулся, словно опасаясь быть услышанным, хотя вокруг никого не было: они шли по совершенно пустому коридору. — Они сумасбродны, несдержанны. Дай им волю, спалят это место дотла. Радует хоть, что их становится меньше. Некоторые не доживают до конца обучения, многих отчисляют и лишают магии, но, что важнее, их просто перестали набирать, как я заметил. А недавно Маркуса Аронтила, декана огня, сослали на материк.

— Его сослал архимаг?