Искупление

Пейзаж был знакомым, разбросанный вокруг арсенал — тем же, только теперь всего было больше: машин, воронок, обломков. И тел. Тернер упорно шел вперед, пока не ощутил запах моря, принесенный через плоскую болотистую равнину свежим ветерком. Стремившийся в одну сторону поток людей, объединенных общей целью, экстравагантное облако, знаменовавшее пункт их назначения, непрерывное самодовольное курсирование самолетов в небе вызвали в усталом перевозбужденном мозгу давно забытое приятное детское воспоминание: то ли карнавал, то ли спортивный праздник, на который все они собрались. Сидя у отца на плечах, Тернер никак не мог определить, где же центр всеобщего ликования. Как ему недоставало сейчас этих плеч! О пропавшем отце он почти ничего не помнил. Завязанный узлом шейный платок, специфический запах, неясные очертания человека, вечно погруженного в раздумья, его раздражительность. Интересно, уклонился ли он от участия в Великой войне или погиб где-нибудь здесь под чужим именем? А может, выжил? Грейс была уверена, что он слишком труслив и хитер, чтобы вступить в армию, но у нее были свои причины для ожесточения. Почти у каждого, кто шел сейчас в этой колонне, имелся отец, помнивший Северную Францию или погребенный в ее земле. Тернер хотел, чтобы и у него был такой отец, живой или мертвый. Давным-давно, до войны, до Уондсуорта, наслаждаясь свободой, он мечтал самостоятельно построить свою жизнь, лишь слегка опираясь на помощь Джека Толлиса. Теперь понял, сколь иллюзорной была та надежда. Столь же беспочвенной, сколь и тщетной. Ему был нужен отец, и по той же причине он сам хотел стать отцом. Ничего удивительного: видя столько смертей вокруг, хотелось иметь ребенка. Естественное человеческое желание, и оно все сильнее его одолевало.

Когда вокруг кричат раненые, мечтаешь о маленьком домике в каком-нибудь тихом местечке, об обычной жизни, продолжении рода, семейных узах. Рядом молча шли такие же мужчины, погруженные в размышления о том, как они изменят свою жизнь, и строившие планы на будущее. «Если я когда-нибудь выберусь из этой мясорубки…» Кто сосчитает всех живших в их мечтах детей, мысленно зачатых по пути в Дюнкерк и впоследствии обретших плоть? Он найдет Сесилию. Ее адрес на конверте, лежащем в его кармане вместе со стихотворением: «…бьет души твоей родник на сердечном пустыре и людей ведет к хвале». И отца он тоже найдет. Армия Спасения имеет большой опыт в розыске пропавших без вести. Прекрасное название — Армия Спасения. Он восстановит историю жизни отца, быть может, покойного — все равно он станет сыном своего отца.

Они шли весь день, пока впереди, в миле от них, там, где посреди поля вздымался желто-серый столб дыма, не показался мост через канал Берг-Фюрн. Теперь у дороги не было ни одного целого крестьянского дома, ни одного амбара. Одновременно с запахом дыма их ноздрей достигли миазмы гниющей плоти — сваленные в кучу, в поле лежали сотни трупов пристреленных лошадей. Неподалеку от них возвышался холм тлеющего обмундирования и одеял. Здоровенный младший капрал кувалдой разбивал пишущие машинки и мимеографы. У обочины были припаркованы две санитарные машины с открытыми задними дверцами. Оттуда доносились стоны и крики раненых. Кто-то беспрерывно выкрикивал не столько с болью, сколько с яростью:

— Воды! Я хочу пить!

Как и все, Тернер прошел мимо.