Искупление грехов (СИ)

Второй день принёс всего около тысячи ули, и вечером в лагере воцарилось уныние. Причём, не только в нашем отряде — но и во всём лагере ааори, принимавших участие в чистке. Хохо устал нас утешать, махнул рукой и ушёл на разведку. Вернулся он уже затемно, когда половина отряда спала. У костра сидело несколько бойцов — я, Пятнашка, Нож, Молчок и Лютый.

— Что я вам расскажу, друзья мои! — объявил Хохо, присваивая себе чью-то брошенную кружку и наливая эль из стоявшего рядом бочонка. — Не поверите!

— Ну давай, добей нас, — предложил Нож.

— Щас, горло промочу… — Хохо сделал большой глоток. — Знаешь, разведка дело такое… тяжёлое. Особенно в такую жару.

— Промочил горло? — хмуро поинтересовался Нож.

— Тьфу! Никакого уважения к добытчику слухов!.. — Хохо притворно обиделся и сделал ещё один большой глоток. — Добыча у всех никакая. Недавно разведчики заходили в Пущу, и нежити там было много. А вчера, сразу как мы вошли — вся пропала.

— Вот это новость так новость! — Пятнашка зааплодировала. — Свежак прямо!

— Спасибо! — иронично поклонился Хохо. — Боюсь, если за эту новость мне положены такие овации, то за следующую ты себе руки отобьёшь. Пропал один отряд! Ещё вчера пропал!

Молчок пожал плечами, Нож и Лютый не изменились в лице. Я уже и так дремал, готовясь отправиться в шатёр. Только Пятнашка вздёрнула бровь.

— Да-да! Вижу, вы не оценили эту новость! Но для несообразительных я всё объясню, — провозгласил Хохо. — Пропал отряд, состоящий из нескольких вэри, лори и ещё более пятидесяти человек, которых привёл некий Даим!

Молчок поперхнулся элем и выпучил глаза, а со стороны остальных мелким горохом посыпались вопросы. Но Хохо гордо замолчал и отказывался первое время говорить, наслаждаясь славой. А потом поднял руки, призывая к тишине, и добил:

— А лори, которого всех их увёл, звали… Скас!

— Великолепно! — выдохнула Пятнашка. — Это что получается… Значит, на их месте должны были быть мы?

— Да, похоже, — согласился я. — Только как-то странно… Разве в Пуще можно ночью выжить?

— Не слышал о таком, — признался Хохо. — Но было бы желание… Мы же в Линге выживали как-то.

— Зачем они вообще пошли дальше ночью? — удивился Лютый.

Молчок ткнул его по руке, показал руками круг и ткнул в центр.

— А… ну да, возможно, — согласился Нож, разгадавший пантомиму. — Если им что-то было нужно в самом центре Пущи. А что там есть в центре?

Но ответа на этот вопрос никто не знал.

Утром весь лагерь, скрипя зубами, наблюдал картину издевательств над ааори из Мобана. Стражники, походившие по лагерю и почти везде получившие по наглым мордам, решили сорвать свою злость на безымянных, заставив их ползти на брюхе через весь лагерь. Молодые парни и девушки, подгоняемые палками, ползли вперёд, глотая слёзы и пыль. А командир стражников с брошью эрла-тысячника ходил и отгонял всех, кто пытался прекратить издевательство, объяснением, что у них идёт тренировка. Рядом стояли два мудреца-карающих, зорко поглядывая по сторонам.

— Почему там нет тысячника нори? — спросил кто-то неподалёку и получил ответ:

— Там теперь всем стража заправляет. Упразднили они тысячников нори…

Я представил, каково было бы мне, если бы в мою бытность ааори всем заправляла стража, и содрогнулся.

— Ни одного нового нори не было в последнее время, — согласился кто-то ещё. — Там, говорят, остались только те, кто зимой выпустился…

— Нас тоже постоянно пинают, — признался чей-то молодой голос. — Но мы хотя бы в своей казарме нори сидим, там стражи нет…

— Может, прирезать их по-тихому? — предложил кто-то. — Пускай молодые отдохнут.

— Тогда ещё жёстче станет, — прозвучало в ответ.

У ворот ааори поднимались и шли до своего места входа в Пущу пешком. А стражники, дойдя до ворот, развернулись и, весело хохоча, отправились плотной группой назад.

В Пущу мой отряд входил в подавленном состоянии. Впрочем, что-то похожее наблюдалось и в других отрядах. Неудачи с добычей, издевательства над ааори и ощущение собственного бессилия — всё это не могло не сказаться на боевом настрое. Именно поэтому возвращались мы слишком поздно — с пустыми контейнерами и отвратным настроением. И именно поэтому, когда мы уже шли назад, никто сразу не обратил внимания на несколько нори, пробежавших мимо нас в обратном направлении. А когда опомнились — предпринимать что-то было уже поздно.

Пуща проснулась. Навстречу нам, прямо со стороны лагеря, двигалось бесконечное море неживых. И пусть все они были низшими, но нас-то было сорок семь человек! И я отдал самый разумный приказ в такой ситуации:

— Развернулись и строем — бежим! Быстро!

Отряд рванул в глубину Пущи по своим следам, не обращая внимания на бьющие по спине мешки и оружие, на колючие ветки и цепкие лианы.

— Хорошо… мы… уже… путь знаем… — пропыхтел бегущий рядом Пузо.

— Не сбивай… дыхание… дурак! — оборвала его Зенка.